– Ты мне не веришь?! – уставился на сына Иван.

Василий изобразил снисходительную улыбку.

– Вот и прабабушка твоя не поверила, – потупился отец и тяжело вздохнул.

– А, может, давай съездим к маме на могилку? – предложил Вася.

Иван напрягся, внимательно посмотрел на сына и задумался. К бабушке Вере он с тех пор ни разу не ездил. Звонит ей иногда, а поехать не может. Ведь если поедет, то и в лес пойдёт. Но вытерпит ли вновь боль разрывающегося сердца? – Страшно! Да и стыдно разрыдаться у всех на глазах.

Отец его, дед Женя, и сестра Ольга часто навещают бабушку. Дед всё мечтает вместе с Иваном избу тёще подлатать, да только Иван «упёрся, как баран, и ни в какую ехать не соглашается».

«А теперь вдруг и Васька просит. И, конечно же, он имеет право знать о матери. Но как теперь явишься? – Неудобно как-то. И могилки-то никакой там нет. Да и получится ли не разрыдаться…» – мысли скреблись, царапались и цеплялись одна за другую.

Сам Васька изредка ездил с дедом в деревню. Но в лес там его, понятное дело, никто никогда не водил.

– Я подумаю, – уклончиво ответил Иван и снова вздохнул.

– Ты только в правильную сторону думай, – подбодрил его Васька.

Мысль об Иве с новой силой взбудоражила сознание и не вылезала из головы. Ночью Иван долго ворочался, порыдал в подушку, а когда всё-таки уснул, ему приснилась она. Сотканная из нежного золотистого, белого и голубоватого свечения, Ива улыбалась ему как когда-то. И звала.

Иван встал, отдышался, умылся, посмотрел в зеркало на свою слегка постаревшую физиономию и… не смог больше уснуть. До утра он передумал об Иве миллион и одну мысль. А ведь утром – на работу!

На субботу купили билеты для всех – Ваське, Ивану, деду Жене и тёте Оле. Ольга, сводная сестра Ивана, жила с ними, в третьей комнате их трёхкомнатной квартиры. Она была всего на шесть лет младше Ивана, но до сих пор не подавала надежд на то, что когда-нибудь обзаведётся мужем.

Бабушку Веру предупредили заранее, и она встречала высокую делегацию пирогами, блинами и слезами.

– С возвращением, Ванечка! – причитала она. – Здравствуй, Васенька! Большущий-то какой сделался!

Иван поцеловал бабушку и обнял её. За двенадцать лет она будто бы и не изменилась. Только морщины стали глубже.

– Мужики, давайте мы всё-таки избу подлатаем? – предложил дед Женя за обедом. – К юбилею бабули шикарный подарок будет. За несколько выходных как раз втроём управимся. Согласна, ба? Отпразднуем твоё девяностолетие в обновлённом доме.

– Девяностолетие?! – встрепенулся Васька.

Дед Женя кивнул ему и выжидающе посмотрел на бабушку.

– Бог даст, отпразднуем, – отмахнулась старушка. – У меня каждый день – праздник. Коли проснулась – так и день рождения!

Иван сидел и молча смотрел на трапезничающих родственников. Его мысли были не здесь.

– Ванюш, не грусти, – шепнула ему бабушка с улыбкой. – Я знаю, куда тебе надобно. Беги! Беги скорее. Только, чур, Ваську обратно приведи!

Ничего больше никому не объясняя, Иван с Васей пошли в лес. Вернее, туда, где когда-то раньше был лес.

Войдя внутрь, Иван ахнул. Лес снова был. Конечно, это был уже другой, долговязый, молодой лес.

– За двенадцать лет всё заросло до неузнаваемости, – пояснил он Ваське. – Уж и не знаю, найдём ли мы могилку мамы.

Пробирались вдоль оврага, единственного ориентира, что остался здесь от старого леса. И вот – холм над ручьём. Вроде бы, тот.

– Вот здесь, на холме росла старая огромная ветла, – остановился отдышаться после подъёма Иван. – Здесь и жила твоя мама. Здесь и погибла.

– А вот и не погибла, – раздался задорный голосок откуда-то сбоку. Сквозь куст к ним приближалась мерцающая девушка-привидение.