Тогда, вначале ей было очень больно, сложно, мутно. Ей было не до чего. Она всех позабыла, всё потеряла. Она чуть было не умерла. Но старейшины поддержали её, напитали силой. У них свои чаяния на счёт Ивушки и её сына. Да и тело не подкачало – в итоге спиленная ветла отросла вновь, и Ива восстановилась.

С тех пор прошло много лет. Много лет страстных надежд и мечтаний. В чувства отчаяния и горя деревья не могут провалиться, ведь радость – основа их существа. И вот, наконец, свершилось! Сегодня старец Дивий принёс ей след Василька. Он узнал его при соприкосновении. Есть не так много деревьев, кто смог бы узнать мальчика. Но Мир всё-таки исполнил мечту Ивы.

Немного успокоившись, Ивушка мысленно потянулась к Васильку. Осторожно, чтобы не напугать, она еле-еле прикоснулась сознанием к сыну. И замерла. Ду́хи деревьев редко замирают, но сейчас выдался именно такой случай.

– Роднулечка моя, – блаженство вспыхнуло и разлилось яркими струйками по всему существу Ивушки. Может быть, в этот момент даже само дерево ветлы слегка засветилось кончиками листьев.

Опомнившись, Ива аккуратно отстранилась, чтобы не перегрузить мальчика. Ведь он, поди, всё позабыл.

«Судя по терпкому отклику, мысли о матери для него горчат», – размышляла Ива.

Дотянуться до Ивана было задачей посложнее. Но след его есть у Василька. Стоит лишь подождать пару дней, приучить мальчика к своему присутствию в поле его чувств. И тогда можно будет ненавязчиво попросить у него отцовский след.

Теперь дозваться их на встречу было лишь делом техники – аккуратных телепатических прикосновений, ласковых, но настойчивых.

После странного сна мысли о матери плотно засели в голове Василия. Через несколько дней вечером он подошёл к отцу.

– Пап, ты сильно занят?

Иван оторвался от экрана планшета и вопросительно поднял брови.

– Пап, расскажи мне, пожалуйста, про маму.

Иван вздрогнул. Такого вопроса он никак не ожидал. Сын давно уже не спрашивал. А Иван и рад был. Не хотелось вновь прикасаться к однажды пережитой запредельной боли. Чувство любви, перемешанное с чувством потери, почему-то так и не угасло с годами. И это была настолько ядрёная смесь, что прошибала слезу при любом прикосновении к этой теме.

– Мама твоя давно умерла, – выдохнул отец и потёр лицо руками.

– Я знаю. Расскажи побольше. Пожа-алуйста, – сын подсел рядом. – Последние дни почему-то всё время думаю о ней.

– Что-то случилось? – насторожился Иван.

– Вроде, нет, – пожал плечами Васька.

– А с чего вдруг такие мысли?

– Ну, просто все знают своих мам, а я – нет.

– Ох, ты мой Вася-Василёк, – Ваня крепко обнял мальчишку, чтобы тот не увидел навернувшуюся слезу.

Немного справившись с собой, Иван начал рассказывать:

– Твоя мама была удивительной женщиной. Настолько удивительной, что ты даже представить себе не можешь. Она жила в лесу, была целительницей, настоящей волшебницей. Да-а, как из сказки. Только наяву, по правде. И настолько сильной волшебницей, что даже могла светиться всем телом. А однажды она вылечила от тяжёлой болезни прабабушку Веру. Тогда мы с твоей мамой и познакомились. Потом она спасла жизнь деду Жене. Он умирал в больнице. И никто уже не верил в его выздоровление. А она дала простой и удивительно действенный рецепт. Дед буквально воскрес! Врачи сказали, что так не бывает. Но дед-то, вон, до сих пор тебя супчиком кормит.

– Па-ап, – перебил Ивана сын. – Теперь мне ясно, в кого я такой сказочник уродился.

– Да-а, – улыбнулся отец, – Всё, что досталось тебе от матери, может сделать тебя настоящим волшебником.

– Да не, – усмехнулся Васька. – Это ты́ у нас, оказывается, сказочник. Так круто рассказываешь!