А что же сильный и здоровый? Бандитская шайка, обзывающая себя княжеской дружиной и проповедующая грабеж, именуемый раньше данью и переиначенный нынче в рэкет и рейдерство. Уклад, где верзила, орудующий мечем, жил горбом мужика, принявшего плуг, а теперь узколобый герой с широкими плечами и люгером под мышкой домогается законной виллы на Адриатике…

  Или то, что называется "народ"? С какой убедительностью он свою атавистическую неповоротливость называет патриархальностью, грубость – мужественностью, свою тупую ярость против всего нового – преданностью традициям.

  И теперь. Что теперь? А как же иначе!

  "Народ безмолвствует".

  И даже лучшие умы, устав поносить друг друга, с удивлением выясняют, что все остальное уже давно разучились делать.

  "Так где же все-таки прогресс?"

  Я вылупляюсь из задумчивости и пытаюсь процитировать вслух на память пару абзацев из истории Древнего Египта:

– После XII династии Манефон говорит о 361 царях двух следующих династий, продолжительность которых в различных экцерптах передана в приделах от 637 до 937 лет… Между тем, у нас от этого времени ничтожные остатки.

– К чему все это? – вскидывается очкарик, уже покрывшийся плесенью самодостаточности. Народ вокруг чахнет, предчувствуя диспут.

– К тому, что все пережитое, прочитанное, передуманное – все – рáвно, – (ударение на первый слог!) – похожи на сон. А мы упорно стремимся в лоно конформизма.

– Конформизм не так уж плох, пока не сделал из тебя человека в футляре, – парирует математик, но мне уже снова скучно и я иду на кухню, чтоб не вляпаться в еще одну долгосрочную заумь.

  Гости начинают рассасываться по квартире. Андрей делается не в духе и курит об этом с моим другом Михаилом между раковиной и газовой плитой. Его невеста совершает подвиг – ведет беседу с математическим философом. Мишкин брат Николай оккупирует одну из комнатенок и, пристроившись на подушках, объясняет партнерше нечто типа: "Не ищи во мне безмятежных сновидений, платонической любви и бесстрастных суждений – не выйдет!" Сашка? Сашка со своей пассией уже растворились в пространстве по всем правилам жанра.

  Подруга пассии – медичка достается мне. Улыбается. Говорит:

– Как дела?

– Поболтаем, – к этой особе стоит присмотреться – глазки, носик, ножки, попка…

– Вы еще не наболтались?

– Ты же не хочешь уходить? – идти на улицу прямо сейчас чертовски не хочется.

– Зачем же так скоро? Было бы где потанцевать.

– Пообниматься мы и без этого сможем. Но только в ванной.

– Почему в ванной?

– Потому что не в сортире.

– Фу!..

– Не "фу", а суровая правда жизни.

– Да, да, пространство ограничено. Только все так сразу…

– Ты же врач!

– Я же женщина!

– Красивая. Это не комплимент.

– Все равно спасибо. Будем считать это объяснением… Вместе с прелюдией. Пошли! – отважно выдыхает подруга. Я забываю поинтересоваться, какое же имя нужно шептать ей на ушко. После этого они и считают нас тупоголовыми и прямолинейными. Ну и еще кое-кем. Но – некогда…

– Вообще-то я замужем, – считает нужным добавить дама, когда мы запираемся в ванной.

– Тем лучше! – радуюсь я и приступаю.

  Дальнейшее соответствует любой эротической сцене на выбор, и поэтому не заслуживает ни малейшего внимания. Забавный, однако, сюжетец заворачивается. Время начинает ускоряться, как и всегда на праздничных гулянках, когда после торжественной части остальное оказывается скомканным и выглядит калейдоскопом отдельных сцен.

  И вот, я уже стою в коридоре и шарю глазами по образовавшейся паузе в пространстве.

– И это все? И это все! – Сашка с насыщенным видом вываливается из спальни. – И это все – вот сучка… И все это!!! – орет он на всю квартиру.