- Все увидите, граф, - она на миг повернулась к зеркалу, еще несколько раз прошлась расческой по почти высохшим волосам.

Я подошел сзади и прижался к ней, кладя ладони чуть ниже груди. В этот момент раздался переливчатый звон колокольчиков.

- Ступайте, граф. Наверное, принесли мой заказ. Там потребуется расплатиться. Возьмите 30 рублей и чаевые, - сказала Ольга, освобождаясь от моих рук.

Я быстро сходил в свою спальню, взял кошелек и поспешил к входной двери.

На пороге стоял паренек лет пятнадцати в серой форме с золоченными вставками. Он чуть застенчиво улыбался, держа две корзины. На корзину в его правой руке я почти не обратил внимания. А вот в левой… Она была полна белых роз!

- Дурак! – вымолвил я.

Паренек в испуге побледнел.

- Прости, я не тебе! Просто вспомнил, кое-что, - спохватился я. – Поставь здесь, - я указал на пол в прихожей наших апартаментов.

Открыл кошелек и отсчитал парнишке тридцать рублей, добавил ему пять сверху.

Уходя, служащий отеля, поклонился несколько раз.

«Дурак! Как я мог забыть про цветы?! На сегодняшний вечер, который много значит для нас двоих, вечер, который наверняка запомнится и мне, и Ковалевской на всю жизнь, не позаботится о цветах?!» - пронеслось в моей голове. Нечего сказать, пристыдила меня Ковалевская, хитро и по-княжески.

Несмотря на неловкость, беспокоившую меня, вернулся я в ее спальню в прекрасном настроении. Поставил на столик корзину, из которой торчало горлышко бутылки игристого вина, а с другой корзиной, полной цветов, возникла недолгая заминка.

- Ваше сиятельство, здесь имеются вазы. Может ваши цветы поставить в воду? – предложил я.

- Граф, пока это ваши цветы. Как я понимаю, вы их только что купили. Распорядитесь ими на свое усмотрение, - ответила Ковалевская, с улыбкой наблюдая за мной.

Я не нашел ничего лучше, чем поднести ей эту корзину и сказать:

- Оль, прости. Признаю, с цветами сглупил. Я тебя люблю. Я тебя обожаю. Отдельно обожаю за то, что ты умеешь так тонко исправлять мои ошибки.

Когда ее рука коснулась ручки корзины, я обнял Ковалевскую и поцеловал.

- В вазы ставить не надо. Пусть будут в корзине возле кровати. От них такой волшебный аромат! – отозвалась она, запрокинув голову и подставляя шею моим поцелуям.

Я развязал ее халат, надетый на голое тело, опускаясь губами от ключицы к груди.

- Ты думаешь, игристое «Ночи Киприды» нам сейчас не потребуется? – спросила она, прижимая мою голову к себе, перебирая пальцами мои волосы.

- Я и так пьян от тебя, - подхватив княгиню на руки, я положил ее на кровать. – Хочешь, сейчас открою?

Ольга покачала головой, разбрасывая золотые локоны по подушке. Я торопливо избавился от халата и забрался на кровать.

- Не спеши, - она уперла ладонь мне в грудь. – Учти, я еще девочка. Возьми полотенце.

Я потянулся за полотенцем, лежавшим на краю кровати, прежде чем его постелить залюбовался ее красивым как у богини телом, достаточно крупными грудями с нежными сосками, выраженной талией и… Ковалевская сомкнула бедра.

- Ты меня сейчас съешь взглядом, - она улыбнулась и потянула руки ко мне.

Я припал к губам княгини, чмокнул в подбородок, мучая ее чувствительную шею, сунул руку между ее ног. Ольга не сопротивлялась как прошлый раз, и мои пальцы сразу нашли ее щелочку, тонкую, на ощупь такую нежную, очень быстро увлажнившуюся от моих прикосновений. Ковалевская, несильно нажала на мой затылок, заставляя целовать свою грудь, и я с жадностью впился в ее сосок.

- Елецкий!.. – простонала она. – Не надо меня так бессовестно поедать.

Но я поедал ее грудь. Меня обуяла жадность и ее было уже не остановить. Одновременно пальцы ласкали ее промежность, обильно истекающую соком. Все еще стараясь соблюдать осторожность, я нашел указательным пальцем ее вход и проник в него на две фаланги, дразня княгиню там, обходя по кругу нежные стеночки ее лона. Ольга тихонько застонала, выгибаясь и раздвинув шире бедра, понемногу двигаясь мне навстречу. Потом прошептала: