- А вот не скажу. Если бы да, то тебя это огорчило?

- Конечно нет. Расстраиваться, что ты воткнул такой жирной, рыжей, конопатой свинке?! Мне было бы смешно, если бы ты это сделал с ней. Сейчас сама у нее спрошу. Девочка, подойди, пожалуйста, - она махнула рукой служанке, вышедшей с кухни. – Как тебя звать?

- Ксения, - ответила та, тревожно смяв в руке фартук.

- Талия! – я толкнул ее под столом ногой, понимая, что госпожа Евстафьева вполне способна это сделать. – Не смей!

- Ксения, скажи, а тебе нравится Александр Петрович? Я имею в виду, как мужчина нравится? – баронесса, держа на вилке кусок свиной рульки, повернулась в пол-оборота к служанке.

Ксюша покраснела, точно ее лицо мигом превратилось в спелую клубнику, несколько раз шумно выдохнула и, наконец, сказала:

- Ну да… Он очень хороший. Очень!

- Скажу тебе по секрету, Ксюша, он очень любит полненьких девушек. Вот меня, например. Как увидит толстенькую у него сразу в штанах такое творится! Ты бы хотела с ним переспать? – продолжила допрос Евстафьева.

- Талия! – я не выдержал и рассмеялся.

Ксения покраснела еще больше и закрыла лицо руками.

- Ксюша, говори, как есть! – настояла баронесса, звонко стукая ложкой по краю тарелки.

- Да… - тихонько пискнула служанка.

- А вы, Александр Петрович, хотели бы воткнуть Ксюше своего красавца? – полюбопытствовала Талия, нахально улыбаясь мне.

- Да, ваше благородие, - сквозь смех сказал я.

- Вот и отлично! Благословляю вас! – радостно известила баронесса, подняла ложку и нож, накладывая на нас крестообразный знак Сварога. - А то вы такие несмелые друг с другом!

- Можно я пойду? – едва слышно прошептала Ксения, жалобно глядя на меня.

- Да, Ксюш, занимайся своими делами, - я ожесточенно принялся на рульку и когда служанка исчезла за дверью, спросил Талию: - Вот зачем ты девочку вогнала в краску? Теперь будет думать всякое, мучиться этим вопросом.

- Я же сразу заметила, что она хочет. Вот она подтвердила. Ты же, граф, сильно скромный. Я тебя два года совращала, а ты никак. Фу, наелась, - Талия отодвинула тарелку с горсткой гречки. – Мне же нельзя столько, а то жопа станет как у твоей служанки.

Я тоже перешел к кофе и несколько минут мы сидели молча, с улыбкой глядя друг на друга. Судя по всему, Талия осталась довольна собой и своим глупым, но забавным поступком. И я был даже благодарен ей, за эту веселую сценку. Когда в чашке осталось несколько глотков кофе, я отставил чашку и сказал:

- Пойду к маме. Видишь, она все еще волнуется после вчерашнего, а ты поднимайся в мою комнату. Коммуникатор включен, закажи себе подходящую одежду со срочной доставкой. На перевязку сама съездишь, хорошо?

- Да, я может еще домой заеду. Но уже после перевязки. Если к тебе не успею вернуться, то встретимся на похоронах Айлин. На кладбище обязательно приду, - сказала она, допивая кофе. – Кстати… - она выдержала паузу с загадочным прищуром глядя на меня: - Я люблю кладбища. Жесть как там интересно.

Честно говоря, заверением, что она обязательно придет на похороны, Талия меня не обрадовала.

Когда я поднялся наверх и зашел к графине, она, полулежа на диване, слушала сообщения с эйхоса. На полу валялась оброненная книга на латинском «Insanus diebus Esterata». В переводе означает «Безумные дни в Эстерате». Я знал эту книгу, читал ее года два назад по совету барона Адашева, правда на русском и в несколько урезанном варианте. Если кратко, похождения какой-то аристократки, которая постоянно попадала в пикантные ситуации. В книге много нескромных сцен, нескромных даже для Рима – самого порочного из городов еще со времен Мессалины. Увидев меня, мама сразу выключила звук и лицо ее стало еще серьезнее.