– Ты убил моих слуг! – процедила Величайшая, ее губы слегка побелели.

– Да брось ты! Там же все бессмертные – оклемаются, – я зажал губами кончик сигареты и прикурил.

– Гарпии не бессмертные – ты это должен знать. И там были люди! – Гера втянула в себя табачный дым – знаю, он ей нравился.

– Люди… Ну, извини. Я просто хотел сделать маме приятное – поскорее вернуть ее котенка, – по ее лицу и взгляду, я понял, что Величайшая почти успокоилась. Вот так… Все повернулось намного лучше, чем я думал. Все-таки я умею решать вопросы не только войной, но и миром.

Она взяла сигарету из коробочки, которую я все еще держал в руке, и вдруг насторожилась. Резко повернулась туда, где я почувствовал слабое движение на тонком плане – там начало проступать жемчужное свечение. Свет его сместился к золотистому, в нем заиграли тревожные красные блики. Я догадался: полная волнений Артемида пыталась попасть сюда из непроявленного. Моя возлюбленная богиня спешила открыть портал.

Жена Громовержца выбросила вперед ладонь, резко повела ей, и свечение начало угасать. Минуту-другую Гера делала сложные пасы руками, закрывая все возможные проникновения на свою территорию извне. Слабое свечение проступило еще раз в другом месте, потом еще, но так и не превратилось в пространственный коридор.

– Нечего твоей суке здесь делать! Не пройдет! – сердито сказала она, сигарета сломалась в нервно сжавшихся пальцах богини. – Ты мне должен, Астерий! Ты мне теперь так много должен, что не рассчитаешься за десять жизней!

– Дорогая, ты же богиня! Величайшая богиня, а не ростовщик! Будь благородной, не надо вот этого, всякого мелочного о долгах, счетах и прочей бухгалтерии, – я взял ее руку, притянул к себе, потом обнял, а она с какой-то не совсем доброй усмешкой заглянула мне в глаза. Наверное, это то редкое состояние отношений, когда стоит сделать шаг в одну сторону и появляется риск стать любовниками, в другую – врагами. Так могло бы быть с обычной женщиной, но не с Герой. С ней, даже если сделать десяток шагов ей навстречу, то неизвестно, кем ты станешь для нее на следующем шаге. – Ты божественна. Ты прекрасна, – прошептал я. Супруга Перуна сейчас на самом деле меня дразнила, к ней тянуло будто могучим магнитом. Я с вожделением прижал ее к себе и добавил: – Счастливец Майкл. Признайся, он был счастливцем. Да? Знаешь, как мне хочется тебя дрыгнуть? Клянусь, очень-очень хочется!

– Дрыгни… – тихо произнесла она, теперь ее темные глаза посмеивались. – И мог бы, но ты же дрожишь, что об этом узнает Артемида. Если Майкл – котенок твоей ненастоящей мамы, то кобелек Арти. Ты – жалкий щенок, который даже гавкает только по ее указанию.

Она хотела обидеть меня, задеть посильнее, но я-то знаю, кто я на самом деле для Артемиды. Не припомню ни одной женщины за все мои жизни, чтобы я был для нее послушным щенком. Я не ответил, лишь снисходительно улыбнулся.

– Дрыгни… – повторила Гера и поцеловала меня в губы. – Артемида не узнает. Как не знает она пока о том, что у тебя с Артетой. Я умею хранить тайны. А ты любишь отправлять свой член в приключения. Могу пообещать приключение особо интересное и горячее, если хватит смелости.

Нечто похожее о моих страхах недавно говорила мне Бондарева. Они что сговорились? Они всерьез думают, что меня можно просто взять на «слабо», провоцировать мелкими подковырками? Мне не хотелось сейчас объяснять Величайшей то, что я сказал на этот счет Наталье Петровне, поэтому я ответил так:

– Дорогая, ты восхитительна. Давай, я подумаю над этим. Обязательно глубоко подумаю, возможно даже помучаюсь этой идеей. А сейчас отпусти меня. Пожалуйста.