– Если не найдешь ничего подозрительного в подвале и на чердаке, не задерживайся там, – советовал мне Артемий, – уходи из корпуса и начинай работать по второму варианту.

Второй вариант нуждался в проверке не менее первого. Это когда тело вынесли-таки из корпуса, но с территории вывезти не успели по причине перехода охраны на ночной вариант несения службы, и скрыли где-нибудь во вспомогательных помещениях – столовой, электроподстанции или в гараже. Я сомневалась в такой возможности, но Базан высмеял меня.

– Хорошо, будь по-твоему, – согласился он, блестя озорными глазами, – тем более если сомнения твои основаны на способности поставить себя на место негодяев. Но я посмотрел бы, с каким выражением лица ты будешь тащить большущий тяжелый мешок, ну хорошо, сверток, сквозь дыру в заборе. Юлька, это водевиль! – закончил он и с победным видом отбросил со лба седую прядь.

Я улыбалась и думала, что все равно поступлю по-своему, так, как подскажет мне чутье и опыт. Возможно, и по этажам пройдусь, в помещения загляну, и ничего страшного не произойдет, если помаячу немного на глазах работников центра и охраны, задам одному-другому пару вопросов вполне безобидных, но способных навести меня на след. Словом, буду действовать по обстановке.

– Будь проще, Юльк, – бубнил он в чашку, – не предполагай в поступках убийц особой изощренности. Даже такие, кто из-за тупости не способны по-настоящему испытывать страх, сделав дело, находятся в состоянии стресса, перестают следовать разработанным схемам и глупят почем зря. Поэтому даже у профессионалов лучшие оперативные планы просты до безобразия. Ну, ты сама знаешь.

Я по-прежнему молча улыбалась, смотря на него, и Базан на секунду смутился, принялся извиняться за изречение прописных истин.

– Девушка, одну секунду, задержитесь, пожалуйста!

Строгий, но вежливый окрик эхом прокатился по просторной лестничной клетке. Снизу, догоняя меня, прыгал через две ступеньки ладный, коротко стриженный гвардеец в синей пятнистой форме.

«Охрана!» – екнуло сердце. Со страху я ответила ему грубо:

– Чего тебе?

– Вы, по-моему, со второго этажа вышли? Вы из секретариата? Не видели, Любовь Андреевна уже на месте? – вопросы сыпались из него и гремели в столь дорогой мне тишине. – Передайте ей, что звонил Степанов, сказал, что сегодня задержится, а если будет что срочное, пусть позвонит ему по номеру…

Он назвал номер телефона, и я, слегка опешившая от его делового натиска, повторила вслух номер после того, как с запозданием пробормотала:

– Не видела… Передам, как увижу…

«Дурочка, напугалась!» – отругала я себя, провожая его взглядом.

Чердак оказался еще лучше подвала. Сплошь служебные помещения, и два или три из них уже открыты – моргают экранами компьютеры на узких черных столах. А я-то по простоте душевной представляла себе потемневшие от времени деревянные стропила в пыльных клочьях паутины, скрежет старого шлака под подошвами и светлые пятна возле слуховых окон.

Постояв недолго возле одной из открытых дверей, подивившись, как лихо, всеми пальцами сразу, стучит по компьютерной клавиатуре бесполое юное дарование в больших очках на вздернутом носике, я, подмигнув в ответ на его улыбку, пошла отсюда прочь.

«Найди ее, Багира!» – вспомнила громовское. Я что, ищейка? Или датчик трупоискателя, свободно умещающийся в ладони? В отчаянье приходить рано, а призадуматься – самое время. Я призадумалась так, что, спустившись в вестибюль, чуть было не поперла на выход через гвардейские турникеты. Хотя почему бы и нет?

Быстрыми шагами подлетая к никелированной вертушке, я глянула через плечо – лестница в подвал была перегорожена фигурной решеткой. Дневная смена отнеслась добросовестно к своим обязанностям. Хороша бы я была, поверни сейчас туда.