Побагровев, как свекла, Йен виновато потупился.

– Это не то, что вы подумали…

– Не мямли, Йен, – я прошла в коридор, таща за собой упирающуюся Деллу. – Что происхо…

И запнулась в дверях небольшой кухни, где с довольным видом за столом восседали четверо мальчишек. Среди них уже знакомый кучерявый Дэрин, который строил мне, замужней нейре, глазки. Рыжий, как апельсин, парень и двое, чьих имен я не запомнила. А вместе с ними вполне довольный жизнью Тай.

Компанию практикантам составляла пока не откупоренная пузатая бутыль в центре стола, скромные закуски и овощной салат.

– Приятного аппетита, мальчики! Надеюсь, вы уже обработали культю своего подопечного? – сложив на груди руки, я обвела их строгим взглядом.

В ответ раздалось невразумительное мычание.

– Ну вот, весь аппетит испортили… – протянул Дэрин, но со стула встал.

За спиной нервной тенью маячил Йен, Делла неловко теребила подол платьица. Эх, ну и студенты пошли! Я снова решила взять дело в свои руки и быстро организовала помощь пристыженному пациенту. Но, с другой стороны, хорошо, что Тай нашел с ребятами общий язык, можно за него не волноваться.

Проследив за тем, чтобы все тщательно вымыли руки, мы общими усилиями обработали культю, а Йену я доверила снимать швы. У юноши почему-то дрожали руки и краснели уши, и это было странно. Вообще он частенько стеснялся, но сегодня просто превзошел себя.

Однако все закончилось хорошо. Очередная маленькая победа, маленький шажок – мой сложный пациент выжил в доасептическую эпоху! А молодняк это увидел и сделал выводы.

Перед возвращением домой я подвезла Деллу. Девушка была странно молчалива и погружена в свои мысли. Наверное, тоже устала.

Но рухнуть в постель мне не дала совесть в лице синего мехового комка. Пискун налетел на меня с ультразвуковыми визгами и заставил вновь открыть учебник по артефакторике и взять в руки шкатулку с украшениями.

Да, хотелось спать, но в этот раз, стоило коснуться деревянной крышки, руку будто что-то кольнуло, а внутри взметнулось странное предчувствие.

– Эл, – тихонько позвал фамильяр, – что с тобой?

– Не знаю, – задумчиво пробормотала я.

Пискун подскочил на коротеньких лапках и возбужденно заговорил:

– Неужели ты ощутила зов артефакта? Тогда тебе крупно повезло! Какой-то из камней проснулся, он реагирует на тебя!

– Да ладно, – я запустила руку в горсть украшений. – Мне кажется, еще слишком рано… ой!

Пальцы снова кольнуло, и показалось, что сквозь мышцы пробежал электрический разряд. В этот момент я держала в руке старинный золотой браслет с рубинами. Или приглушенный свет магического светильника издевался надо мной, или действительно артефакт налился мягким свечением. Золото посветлело, а рубины, напротив, потемнели и налились глубоким багряным цветом.

Мы взирали на эти метаморфозы с приоткрытыми от удивления ртами.

– Кажется, ты ему понравилась, – произнес, наконец, тиин. – А рубины ведь очень капризные камни.

Повинуясь чутью, я осторожно надела браслет на запястье. Свет рубинов стал ярче, показалось, будто камни вбирают мою магию и преобразуют ее в нечто иное.

– Ты когда-нибудь такое видел? – спросила я тиина шепотом. Между мной и этим артефактом сейчас происходило какое-то странное взаимодействие, как будто он изучал меня, пытался познакомиться.

– Попробуй дать ему еще немного своей силы, – подсказал Пискун, и я послушалась.

Камни жадно поглощали капли моей магии, золото продолжало сиять. А потом все закончилось так же внезапно, как и началось. Артефакт превратился в банальный кусок металла.

– Ну вот. Верно говорили, что рубины – капризные камни, – я вздохнула с разочарованием, как будто была ребенком, которого подразнили конфетой.