Здесь я невольно повторяла этот сценарий и боялась признаться даже сама себе, что такой бешеный темп помогает отвлечься и заглушить иррациональное чувство тревоги. А беспокоило меня несколько пунктов: один из них такой высокий, сероглазый и до зубовного скрежета благородный.

– Эл, если нейт Лейн заболеет, ты будешь его лечить? – тиин снова вышел со мной на связь. Все время, что я была в госпитале, он вел себя тихо и смирно, сидел у меня на руке в виде браслета.

– Я не смогу бросить человека в беде, даже если это Лейн. Но все-таки надеюсь, что у него хватит навыков, чтобы обработать рану и не допустить заражения. Я не желаю ему зла, – ответила честно.

И дураком не считаю. Для своего времени и уровня развития медицины он довольно умен, раз смог так подняться. И все же верит в средневековую ересь.

Взбодренная визитом в госпиталь, по пути домой я совершенно случайно купила в лавке тряпичную куклу. У нас, женщин, так бывает. Зато потом можно сказать: «Ой, это не я, оно само купилось».

– Зачем тебе эта страшилина? – Пискун вновь принял облик мехового комка и уселся мне на плечо.

– Ты не понимаешь, – я повертела в руках куклу из мешковины с глазами-пуговицами. Сделана она была весьма неаккуратно и походила не на милого пупса, а на зомби. – С ее помощью я буду наглядно показывать механизм родов своим ученикам. Теория еще никому не помешала, настоящий врач должен ею владеть.

У меня уже появились идеи по построению учебного процесса.

– Тиинова мать! – воскликнул фамильяр и закатил глаза. – Спаси и помилуй! Эта женщина все больше и больше меня удивляет. Лучше бы шоколада мне купила.

– Ладно-ладно, не ворчи, подушка меховая, будет тебе шоколад.

Пока я ходила по лавкам, заметила странную вещь. Иной раз люди, видя меня, пропускали к прилавку без очереди, улыбались с узнаванием. Другие отводили глаза и начинали шептаться – явно поверили порочащим слухам.

Вечером мы встретились с Деллой, и она сразу засыпала меня вопросами. Моя ученица выглядела испуганной, щеки раскраснелись. Она думала, что меня арестовали и увезли в столицу, и теперь рада была видеть меня на свободе в добром здравии.

– Дожили, – ворчала старуха Крелла, пока ее внучка собиралась. – Все хотят контролировать. Помяни мое слово, они тебя в покое не оставят! – и погрозила пальцем. – Ты ступила на опасную дорожку, девочка. Тебе с мужчинами не тягаться.

– Может, я решила обратить их в свою веру?

Бабуля посмотрела на меня, как на дуру. Потом махнула рукой.

– Делай, как знаешь, только Деллу не подставляй. Кстати, в Дурной видела знакомую повитуху, рассказала о тебе, – Крелла выдержала томительную паузу. – Та заинтересовалась, хочет приехать, как только достроят госпиталь.

– Это хорошая новость. Будем потихоньку возвращать повитух в город, пора возродить школу.

Крелла не стала возражать, только продолжила ворчать, копаясь в печке кочергой.

Когда Делла узнала, что мы едем в квартиру практикантов, удивилась, а потом замялась.

– Но там же полно парней. Это неприлично, – выдавила, краснея.

– Неприлично быть невеждой, – поправила я и завела магоход. – Вы будущие коллеги, так что смущение прочь! Сегодня надо снять Таю швы, настоящий лекарь должен уметь все – и роды принять, и геморрой вылечить. А ты как думала?

Всю дорога девочка крепилась, но при входе в квартиру на первом этаже небольшого уютного дома чуть не упала в обморок. Особенно когда за дверью послышался гогочущий смех.

В щель высунулся нос Йена. Юноша рассказывал, что его родители остались в другом городе, а сам он пока живет у дяди, но иногда ночует в квартире друзей-практикантов. Вместе учиться веселее. Кажется, я поняла, что за веселье у них тут происходит.