Мама уже собиралась выдать новую порцию возмущений, когда в комнату влетел Васат и тут же прижавшись к моей ноге стал рычать на неё так грозно, насколько только позволял его щенячий возраст. Она удивлённо тыкнула в него пальцем.

– Эта шавка ещё и огрызаться на меня будет?

В ответ Васат тявкнул с переходом на вой и кинулся на мамин палец. Я подхватила его на руки, чтобы предотвратить возможную трагедию. Если бы он её попытался кусить, то уже через пару часов стоял бы в очереди на усыпление, я была в этом уверена…

– Это не шавка. – строго заявила я. – И он не огрызается, он меня защищает. Тебе бы у него поучиться…

– Ты не забылась, девочка!? Я твоя мать, ты не с подружкой разговариваешь!

– Да!? – я сыграла искреннее удивление. – А я думала, что ты мама Марка, раз так о нем печешься, что даже готова выставить виноватой во всем произошедшем меня… Или как раз та самая подружка, которая ласково вторит Марку, какая я шлюха, лишь бы ему угодить. – ко мне подбирался приступ истерического хохота, но я продолжала делать вид уверенной в себе. – Я тебе уже дала свой ответ, мам. И делай с ним, что хочешь: выворачивай наизнанку, придумай какую-нибудь легенду для Ларсенов, как ты умеешь… Факт один – меня на этом ужине сегодня не будет. Всё.

Внутри у меня всё пылало. Но не от злости, а от обиды, которую нельзя было показать. Сколько всего мама могла бы услышать из моих разговоров, если бы хотела… Насколько бы лучше могла узнать мою ситуацию… Но ей это попросту не нужно. Она уверена, что все знает, талдычит своё и ей совершенно все равно, что происходит вокруг.

Хоть бы раз она услышала, что моя вина тут минимальна. Что Гуревич не захотел говорить правду, что Эва уже утешает «безумно страдающего» Марка, что в школе я просто стала объектом всеобщей травли в считанные минуты…

Я спустила Васата на пол, и он запрыгнул на кровать, грозно порыкивая. Воспользовавшись маминым секундным ступором, я села за ноутбук и включила музыку, показывая, что этот разговор окончен. Ужасно некультурно с моей стороны, и мне было стыдно за свое откровенно ребяческое поведение, но по-другому мама бы не поняла.

Я буквально чувствовала, как она прожигает мне взглядом затылок. Но все во мне буквально кричало, что я дала правильный ответ и что сейчас главное не спасовать из-за угрызений совести. Самоуважение должно перевесить все побочные эффекты. Не сейчас, так со временем… По крайней мере, я себя так убеждала.

Мамино терпение закончилось. Она захлопнула ноутбук прямо у меня перед носом с такой силой, что мне показалось, что он больше никогда в жизни и не заработает. Когда я подняла глаза, её и след уже простыл. Мама вылетела из моей комнаты, не потрудившись даже прикрыть дверь. Уж лучше бы она так ей хлопнула, чем ноутбуком!

Больше с разговором на эту тему мама ко мне не подходила, но пыталась отправить на переговоры Грэга перед самым выходом. Он осторожно протиснулся в едва приоткрытый дверной проем в черном смокинге, который сидел на нем как-то странно из-за предательского «семейного» пузика.

Я сидела на кровати с телефоном в руках и смотрела, как Грэг нервно раскачивается с пятки на носок, собираясь с силами чтобы что-то сказать. Да даже не что-то, а конкретный текст, который ему надиктовала буквально пару минут назад моя мама. Я видела, как ему трудно совладать с собой и в конечном итоге, он резво присел на край моей кровати и сцепил руки в замок.

– Не хочу навязывать тебе чужое мнение. – уверенно заявил Грэг. – Но и получить от твоей мамы тоже не хочу… Так что, я надеюсь, тебе не доставит сильных неудобств, если я посижу здесь пару минут для вида.