Варяжская сага. Пряди Ансгара Борис Корниенко

© Корниенко Б. С., 2024

© ООО «Издательство „Вече“», 2024

Прядь – литературная форма скальдической поэзии, представляющая собой короткий рассказ, который может быть частью саги или самостоятельным произведением.

Ансгар прыгнул за борт кнорра и оказался по колено в воде. Сделав несколько шагов и набрав полные сапоги, он, наконец, выбрался на берег. Нордланд! Гёталанд! Родная земля! Тот же песчаный берег с разбросанными валунами и пеной у кромки воды, те же сосны под весенним небом, та же смесь запахов моря и леса. Все это рождало в сердце Ансгара какие-то смешанные чувства – с одной стороны, на душе становилось тепло от детских и юношеских воспоминаний, но, с другой стороны, ощущалась какая-то горечь, словно что-то важное утрачено безвозвратно.

Минуло всего четыре зимы с тех пор, как он покинул эти края, но кажется, что за спиной осталась прожитой целая жизнь. Ансгар покинул родное пепелище еще совсем юнцом – безбородым, наивным, девственным и самонадеянным. Четыре года странствий по землям вендов изменили его до неузнаваемости. И дело не только в том, что он возмужал, окреп, оброс бородой, познал женщин, а тело его покрыли шрамы после многочисленных поединков и битв, в которых Ансгару довелось участвовать. Слава богам, что после всех передряг он не остался калекой, как несчастный безрукий Ормар! И только один, самый заметный свой шрам на щеке Ансгар получил добровольно и смиренно – от руки гордого старика Година, которого он когда-то, сам того не желая, лишил сына. На совести Ансгара теперь уже было много жизней – так много, что он давно сбился со счета. И не все они были его врагами – лица тех, кому Ансгар хотел бы сохранить жизнь, но все же убил, навсегда остались в его памяти. Душа его очерствела и, как и тело, покрылась шрамами. Он узнал, что такое коварство и предательство, он узнал, что такое несчастная любовь, и он узнал, что такое боль утраты, когда один за другим гибли его друзья. Этот опыт изменил его.

Теперь Ансгар хотел роздыха. Не просто выспаться и наесться как следует – нет. Ему нужен был настоящий отдых, чтобы он смог передумать и осмыслить все, что с ним было, и понять, как и зачем жить дальше. Он хотел вернуться домой. Родного дома, в котором он вырос, уже давно не было, он сгорел. Но еще была жива его мать. Со своей сестрой, ведьмой Брюнгердой, она жила на Чёрном холме посреди болота. В детстве Ансгара пугали этим болотом, но сейчас он стремился туда всей душой, чтобы увидеть свою постаревшую мать, обнять ее, положить тяжелую голову ей на плечо и почувствовать, как ее рука гладит его по волосам. Но он не мог себе позволить вернуться к ней, не свершив кровную месть за отца. Именно ради мести он когда-то уходил, и нелепо теперь было бы вернуться, так ничего и не сделав. Ансгар должен был найти убийцу и поквитаться с ним.

Однако и к этому делу он пока не мог приступить, ведь он снова оказался в Нордланде не просто так – конунг Хельги послал его сюда, чтобы он призвал охочих до приключений ярлов и простых викингов, собрал бы из них новое войско и направил его в Остерланд, в далекий Кёнигард. Ансгар теперь сам стал почти равен ярлам, и у него был даже свой хирд – небольшой, всего два десятка, да и те дал ему Хельги на время, пока он не выполнит его поручение. Но все же это был хирд, и Ансгар вел этот хирд за собой… На плечо ему легла тяжелая рука с рыжими волосами на пальцах. Ансгар чуть обернулся и увидел Раудкара.

– Вот мы и дома, – сказал Раудкар, но в голосе его не было радости. Ансгар знал причину – с тех пор, как погиб Лодинн, его брат-близнец, Раудкар всегда оставался мрачен. Но зато он был верным другом, и на него всегда можно было положиться.

– Да, мы дома, – согласно кивнул Ансгар, – но нам нужно спешить.

– Сейчас быстро разгрузимся, – спокойно ответил Раудкар и, увидев, как дернулся Ансгар, добавил: – Да ты не переживай, ребята сами справятся.

Ансгар все еще не привык, что он теперь не должен наравне со всеми выполнять тяжелую работу, и время от времени порывался помогать остальным. Хирдманам нравилась эта его простота и непритязательность, но все же следовало вести себя с ними согласно своему положению, ведь он был послом самого конунга Хельги! В конце концов, хирдманы и без того уважали его, ведь имя Ансгара было овеяно такой славой, что иным оставалось только завидовать. Но все же не дело было просто стоять в сторонке, размышляя о прожитых годах.

Ансгар повернулся и направился к кораблю, где суетились его люди. Один из них, подняв тяжелый сундук, неловко споткнулся и плюхнулся прямо в соленую воду. Это был Докучай – парень, которого Ансгар когда-то спас от смерти и увязавшийся за ним из Кёнигарда до самого Нордланда. Вот уж за кем стоило приглядеть. Побарахтавшись и обрызгав всех вокруг, Докучай наконец поднялся, отфыркался и, увидев, что на него смотрят, радостно улыбнулся. В ответ Ансгар тоже невольно улыбнулся, но тут же острожел. Нордланд – не место для недотеп, и если Докучай не возьмется за ум, то ему здесь будет несдобровать.

Ансгар посмотрел на небо. Солнце было высоко, но до конца дня еще многое следовало успеть. Что бы там ни говорил Раудкар, а сейчас каждая пара рук была дорога. Сбросив плащ, Ансгар закатил рукава и под одобрительный говор хирдманов принялся за работу.

Ансгар осторожно выглянул из-за куста. Дорога, сколько было видно, казалась пустой, но, поскольку она сильно петляла и уже в сорока шагах терялась за поворотом, нельзя было быть уверенным, что по ней никто не идет. Тогда Ансгар затих, надеясь услышать, как цокают копыта лошадей. Но и услышать ничего не получилось – бор, через который шла эта дорога, скрадывал звуки. Впрочем, если бы кто-нибудь объявился, Вестмар уже бы дал знать.

Ансгар посмотрел через дорогу и сразу же заметил Докучая. Тот стоял, подперев плечом ствол сосны, и любопытно смотрел по сторонам, как будто ждал не врага, с которым предстояло схватиться в бою, а девицу, чтобы залезть ей под подол. Ансгар заскрипел зубами от злости. Сколько он ни учил парня уму-разуму, Докучай все еще оставался таким же бестолковым и беспечным, каким Ансгар когда-то впервые увидел его в Кёнигарде. Хотя вестей от Вестмара еще не приходило и посторонних глаз поблизости не было, выходить из укрытия не хотелось. Но Докучая все-таки следовало проучить. Ансгар, с трудом сдерживая свой гнев, хотел уже было двинуться к нему, но тут он увидел, как чья-то рука с волосатыми пальцами зажала Докучаю рот и потянула его назад. Ансгар усмехнулся. Это был Раудкар. До сих пор сын кузнеца Кари таился где-то за деревьями, так что его совсем не было видно, но, верно, Докучай своим легкомыслием вывел из терпения и его. Он повалил венда на спину, все так же не отрывая ладонь от его рта, нагнулся над ним и, по всему судя, высказал все, что думает о нем. Потом Раудкар наконец его отпустил, и Докучай с виноватым видом поднялся на ноги. Он повертел головой, ища хорошее место, потом отошел чуть подальше от дороги и присел, укрывшись за стволом повалившейся сосны. Ансгар хорошо видел его макушку, но все же теперь Докучай не бросался так в глаза. Раудкар же снова исчез, и, как ни всматривался Ансгар, ничего такого, что выдало бы его друга, он заприметить не смог.

Они сидели в засаде и поэтому должны были оставаться неприметными. Вестмар разузнал, что конунг Бьёрн Эриксон поедет этой дорогой с немногими хирдманами, и теперь Ансгар собирался воспользоваться этой редкой возможностью и убить его. Он не ведал, как выглядит конунг, и понятия не имел, что он за человек, но долг крови взывал о мести, и потому Ансгар не сомневался в том, что должен был совершить. Когда он вернулся в Нордланд, чтобы собрать новое войско для Хельги, то очень скоро узнал, что его кровный враг, виновный в гибели его отца, конунг Эрик Анундсон по прозвищу Ведерхатт умер. Умер сам, своей смертью, и был сожжен, чтобы вознестись в чертоги Одина. У Ведерхатта было много врагов. Он нажил их во время своих бесчисленных войн и походов. Он совершал грабительские набеги по всему Восточному морю[1], и всегда ему сопутствовал успех. Поговаривали, что Ведерхатт мог управлять ветрами, поворачивая свою шапку в нужную сторону, – за это он и получил свое прозвище. Воевал старый конунг и на земле Нордланда и всегда одерживал победы – до тех пор, пока не встретил на своем пути могущественного конунга Вестфольда[2] по имени Харальд[3], который объявил себя владетелем Северного Пути. Он один смог одолеть Ведерхатта, но и Харальду не удалось лишить Эрика жизни. Везде, где бы ни воевал Ведерхатт, оставались вдовы и сироты, и оставались те, кто желал ему смерти. Кого-то конунг Свеаланда[4] знал лично, но большинство, как Ансгар, были ему неизвестны – он не знал, скольким людям причинил горе, да и вряд ли ему это было интересно. И никто за многие годы так и не смог отомстить ему за пролитую кровь.

С того самого времени, как люди Эрика Ведерхатта вторглись в лес Тюлоскуг[5], родину Ансгара, и убили его отца, с того самого мига, как он увидел его мертвое израненное тело, жажда мести поселилась в его душе. Но судьба уводила Ансгара все дальше и дальше от Нордланда, а вместе с тем все более далекой становилась и надежда отомстить. Однако затем судьба совершила новый поворот, Ансгар получил возможность вернуться в родные края и все-таки исполнить свой долг перед отцом. И вот когда он наконец вновь ступил на землю Нордланда, то вдруг узнал, что мстить больше некому. Эрик умер и утер нос сотням своих кровников. Когда эта весть дошла до Ансгара, он был в отчаянии и не знал, что делать дальше. До сих пор месть всегда оставалась в его мыслях и вела его по жизни. Именно ради нее он расстался с братом, отказавшись от путешествия в сказочный Миклагард