Ничего не случилось.

«Алло, Лика? Привет! Это Варя… Слушай, тут такое дело… ты говорила, что у тебя для меня могла бы найтись работа за очень хорошие деньги…»

Ничего не решено. По воде еще не пущен первый круг.

«Я устал и хотел бы пойти несколько часов поспать. За это время прими решение: либо уходи, либо оставайся. Если, когда я проснусь, ты еще будешь здесь, значит ты согласна… играть дальше».

Первый круг пошел по воде.

Варя села на стул. Она все еще в Сити: сидя на барном стуле, поднимает голову после сна. Руки, лежащие на столешнице кухонного островка, немного затекли. «Скажи мне, что ты здесь потому, что осталась, а не потому, что заснула».

Вода дрогнула, пущен второй круг.

И машина кружится, кружится, кружится, психоделический рок играет в голове, словно траурный марш… замирает. И время – вместе с ней.

«– Больше никаких сомнений и даже мысленных попыток сбежать до утра понедельника.

– Никаких».

В воду-зеркало падает камень, и изображение внезапно рассыпается кучей брызг-осколков, идет кругами и мелкой рябью: кто отражается? Не разглядеть. Чье лицо смотрит на нее из глубины колодца?

– Варя!

Время схлопнулось со звуком иглы, скрипнувшей по виниловой пластинке, и пошло заново. Картинка исчезла.

Девушка вздрогнула и очнулась от наваждения.

Айк стоял в дверях, лицом к лицу с ней, придерживая девушку за плечи:

– Пять утра. Ты спишь стоя. Пойдем, я покажу тебе спальни.

– Откуда ты взялся?

Айк внимательно посмотрел ей в глаза. Кажется, заметил плескавшийся в них ужас.

– Это очень философский вопрос.

– Нет! Тебя только что не было на кухне! Ты исчез! – Варя честно пыталась придать голосу ироничную интонацию. Но, похоже, не преуспела в этом.

Айк снял руки с ее плеч.

– Сбоку кладовка и лестница в подвал: я запускал бойлер. Никакой мистики. Но если ты прямо сейчас не пойдешь спать, мне придется аннулировать вашу сделку. Недвижимость меня не интересует, а ты уже практически она. Пять минут до перехода в спящий режим, время пошло.

– Ха-ха, – буркнула Варя, но послушно поднялась за Айком на второй этаж, выбрала себе спальню и, едва за мужчиной закрылась дверь, рухнула на кровать, не раздеваясь, и отключилась.

Яркий луч солнца настойчиво требовал проснуться, грел щеку. Варя открыла глаза.

Сперва не поняла, где находится и чья это спальня: просторная двуспальная кровать из темного дерева, огромные окна – почти в пол, а за ними – ели, голые березы и зимнее небо в разрывах облаков, через которые в спальню брызгают лучи зимнего солнца. Покой. Уют…

И тут память вернулась. Варя, словно ужаленная, резко села на кровати.

Сколько сейчас времени? Посмотрела на наручные часы: 10:20. Странно, но девушка чувствовала себя достаточно бодро для человека, пережившего за ночь два покушения на свою жизнь и проспавшего меньше шести часов.

Варя огляделась. Судя по всему, за время ее сна в комнату никто не заходил. А она как легла, так и спала: в одежде и с макияжем.

«Интересно, и где же Айк? Впрочем, сейчас более актуален вопрос, где тут ванная и туалет…»

Варя встала с кровати, кое-как пригладила на себе помятую одежду и еще раз огляделась. Насколько позволяли ее познания в гламурной жизни, почерпнутые из журналов, рядом с такой шикарной спальней должна была находиться отдельная ванная комната. И, действительно, Варя увидела еще одну дверь, за которой оказалась не большая, но довольно уютная ванная со всем необходимым, чтобы привести себя в порядок. Девушка хмыкнула, обнаружив, что есть и полотенца, и прочие принадлежности для душа. «Как предусмотрительно. Как в лучших отелях Парижа». Придирчиво посмотрела на свое отражение в зеркале: тушь размазалась под глазами, да и остальной макияж выглядел, мягко говоря, несвежим. Девушка состроила зеркалу гримасу, мрачно пробормотав: «Привет, утренняя панда», – и залезла в душ.