— Ты мало поела, Дарайя, — Харольд указал на её миску, расписанную голубыми цветочками по ободку, снова меняя тему разговора. — Не хочешь больше, или стесняешься?

— Зовите меня Дарой, — попросила девушка, — полным именем меня называли только когда ругали. И не беспокойтесь, кьяр, я не привыкла много есть, так что…

— Не привыкла, потому что особо нечего было есть? — уточнил Харольд.

— Да, — тихо ответила Дара и отпустила голову.

— Исправим, — Харольд протянул яблоко так, чтобы оно точно попалось на глаза Даре. — И зови меня — Хар. Так меня зовут братья и отец. Ты мне теперь не чужая, так что уж не откажи.

— Хорошо, Хар, — Дара с удивлением подняла глаза на мужа ещё на его фразе о том, что она — не чужая, и теперь, не стесняясь, разглядывала. Надо же — не чужая! Да её, после смерти родителей, даже в своей, родной деревне считали чужой. По крайней мере, относились к ней именно так. А тут вдруг заморские чужеземцы, варвары, и — не чужая! — А можно мне… — Дара замялась, но всё же робко договорила, — можно мне одну сладкую булочку? Хоть самую маленькую?

— Конечно, можно, — Хар обрадовался — девушка ест и попросила то, что ей хотелось, видимо, очень сильно, раз даже страх и смущение пересилила. — Я купил их побольше. Есть просто сладкие, а есть с малиной. Какую хочешь?

— С малиной, — лёгкая улыбка осветила лицо Дары. Хлеб ей если и доставался дома, то только чёрствый, но и это было праздником. А тут — булочки, мягкие, сладкие, да ещё и с малиной!

— Держи, — Хар, быстро вернувшись, протянул витую сдобу Даре, которая выпалила «Спасибо!» и даже, в порыве благодарности, бросилась к нему и неловко, одной рукой, свободной от булки, обняла за шею. Правда тут же отпустила, смутившись и заливаясь румянцем.

— Ешь, птичка, — Хар улыбнулся на порыв девушки, но комментировать не стал, чтобы не спугнуть. — Если что-то хочешь, или нужно чего, говори, не стесняйся.

Взгляд Дары неожиданно стал напряжённым, будто она боролась сама с собой. Но, спустя пару минут, проблема была озвучена:

— Мне очень неловко, Хар, но у меня возникла сложность. На вашем корабле нет отхожего места, а опорожняться как вы — мужчины, за борт, а не смогу.

— Я подумал об этом ещё на берегу. Когда ты по нужде отходила, — кивнул Хар, показывая, что всё понял, но проблемы не видит. — Если тебе срочно надо, оставь булку, пойдём, покажу, что я для тебя придумал. Потом доешь.

— Срочно надо, — Дара с жалостью посмотрела на надкусанную булочку, но всё же отложила её на своеобразную скатерть на полу, заменяющую им стол.

— Вон, видишь, ближе к корме у борта, ещё один брезент натянут, но маленький? — Хар вёл Дару за руку, а другой — указывал направление. — Это и будет для тебя отхожим местом, — Хар отодвинул брезентовый полог, под который можно войти лишь согнувшись. — Вот миска. Потом всё за борт выльешь. А вот ведро с водой. За бортом такой воды много, так что если надо будет миску ополоснуть или помыть — не стесняйся, вода есть. Только не вздумай сама воду в ведро набирать. Тяжело. Попроси меня, или любого из команды. Никто тебе не откажет, и не обидит. Не бойся, теперь ты — одна из нас.

Оставив девушку в одиночестве справляться со своими делами, Хар подошёл к братьям.

— Ну что, брат, удалось её разговорить? — Торд как всегда — сразу к делу.

— Удалось, — кивнул Хар, — вот только вам не понравится то, что я узнал.

— Что, она ненавидит варваров? — усмехнулся Бьёрн.

— Хуже, брат, — хмыкнул Хар на попытку Бьёрна состроить зверское выражение лица, изображая истинного варвара. — Она медведей боится. А мы везём её в клан скрытых беров.