– А ты язык не распускай почём зря, – окоротила та скандалистку. – К тебе с добром, так и ты держись пристойно. – И тебе доброе утро, – кивнула она мне, отодвинула коллегу и сама положила в миску кашу, а в чашку налила что-то вроде компота, и ещё хлеба положила.

Я оглянулась – куда деваться-то с едой? Как в больнице, право слово. Какие-то незнакомые девушки рядом вдруг неожиданно пододвинулись, и освободили мне место с краю лавки.

– Садись, – кивнула ближайшая.

– Спасибо, – я поставила свою тарелку и чашку.

Села и принялась за еду, поглядывая в зал.

Разных девушек за столами я увидела чуть больше двадцати. Постарше, помладше, некоторым к тридцати, больше всего жгучих брюнеток, но есть и две светловолосых. Тоже от северных родителей? Одеты все проще меня, я б не отказалась от обычного простого платья, но мне ведь его не дали.

Девушки за моим столом перешёптывались о своём, я их не слушала. Но и на меня поглядывали. Ладно, гадостей не говорят – и хорошо.

Мамаша Ворона зашла, когда я уже допивала свой компот – яблочный, судя по всему. И сказала, что в баню – через полчаса, кто опоздает – сам виноват.

Значит, постараемся не опаздывать.

Тарелки все мыли сами в тазу с водой сомнительной чистоты и вытирали полотенцем столь же… сомнительным. Я бочком подошла к тазу, закрыла глаза и пожелала тарелку воды. Потом догадалась освободить одну руку, пожелала ещё раз… вышло. Ну вот, хоть что-то. И хорошо, что каша не жирная. Помыть, вытереть краешком, поставить в стопку. Поймать на выходе Джемму.

– Ты обещала показать, где искать матушку Ливию.

– Да, пойдём, – кивнула та.

Матушка Ливия обитала на том же первом этаже. Габаритная и пухлая, в отличие от габаритной и плотной Вороны.

– Матушка, это Барбара. Новенькая.

– Уж вижу, – закивала та.

– Добрый день, госпожа Ливия, – кивнула я.

– Ух ты, – усмехнулась… кастелянша? Завхоз? – С чем пожаловала?

За её спиной в комнате виднелись полки с невероятным богатством – по виду, это были простыни, или что-то, очень на них похожее.

– С просьбой, – я даже немного поклонилась, на сцене так делали. – Мне нужны чистые простыни. И… подушка. Пожалуйста.

Вместо подушки у меня был мешочек с сеном. Наверное, мне дадут другой?

– Приноси грязное, – кивнула Ливия.

– А пары простых рубах у вас, случайно, нет? И совсем простого платья. Боюсь, моё… не слишком подходит для здешней жизни.

– Неужели наденешь стираные рубахи и не самое новое платье? – усмехнулась Ливия.

– Надену, – не моргнув глазом, согласилась я.

Наверное, это не страшнее простыней?

Нет, оказалось не страшнее. И я даже успела унести всё это к себе, и переодеться в серо-коричневое платье класса «как рубаха, только просторнее» – для бани мне это показалось более правильным.

Оставался вопрос с принадлежностями… но пришедшая за мной Джемма сообщила, что всё есть на месте. А сейчас уже пора идти.

Я вышла наружу вслед за Джеммой и оказалась во дворе. Внутреннем дворе. Жадно огляделась – когда ещё удастся?

Дом походил на крепость – квадратный, с башнями по углам. В двух углах башни, два других – просто углы. Трёхэтажный. Ничего себе у Вороны зданьице-то, вряд ли здесь дешёвая недвижимость. Или расположен в отхожем месте здешнего мира?

– Пошли, нечего глазеть, – дернула меня Джемма за рукав.

Так, а куда мы пошли? О, кажется, это называется – носилки. Будочка на двух длинных жердях, несут такую будочку четыре человека. А конями не удобнее?

Джемма затянула меня внутрь, я зашла и села – низкие лавочки, линялые подушки. Два места – лицом к лицу. Я по привычке начала беспокоиться о том, чтобы не сесть спиной по ходу движения, но не знала, куда будет этот ход, и просто села. Оказалось – правильно села. Нашу будочку рывком подняли вверх и потащили. Как смогли, так и потащили. Не знаю, есть ли тут кареты, но это средство передвижения кажется ненадёжным. Например, что будет, если один из носильщиков подвернёт ногу?