– Вот и славно, – госпожа Марта положила ложку в пустую миску. – А вот ещё скажи мне, Джемма, куда подевались вещи Барбары?

– Какие вещи? – лицо той сделалось вот прямо лисьим – ничего не знаю, мол, ни про какие вещи.

А я заинтересовалась – что, у богатой меня было что-то, кроме рубахи?

–В которых её сюда привезли, – Марта не сводила глаз с Джеммы.

У той глаза забегали, руки затряслись, а потом ещё и нос зашмыгал.

– Мы… госпожа Марта, мы не подумали…

– И о чём же вы не подумали? – голос госпожи Марты оставался мягким, но я ощутила напряжение в воздухе и поняла, что та каким-то образом заставляет Джемму отвечать

– Ну… что ей понадобится, – прошептала Джемма.

Да они ж думали, что я не очнусь, дошло до меня. И вещички-то прибрали. А Ворона мокрохвостая не так богата, как хочет показать, и ей, наверное, вправду нечего мне дать, кроме простых шлёпок на ноги.

– Сейчас ты пойдёшь и принесёшь всё, поняла?

– Но… я не знаю, что у кого, – и ведь ещё пытается юлить, дошло до меня.

– Так узнай, – припечатала госпожа Марта.

Джемма подхватилась и выбежала, кажется – в слезах.

– Не печалься, деточка, и не обижайся на них. Они видели в жизни мало хорошего – почти все. А у тебя ещё целый сундук вещей, тебя не в одной рубахе привезли.

– И как только они до того сундука не добрались, – выдохнула я.

– Не смогли открыть, – усмехнулась Марта.

Так-то да, я сама тоже не смогла. Сказать об этом?

– По правде, и я не открыла.

– Откроешь ещё, – усмешка Марты вышла добродушной.

Джемма вернулась, и принесла, можно сказать, богатство – длинное шерстяное платье, пару чулок, кожаные башмаки с завязками, какой-то кусок ткани с узорчатой каймой, кожаный ремень с красивой пряжкой и кожаную же сумку с петлями – видимо, чтобы подвесить на тот ремень. В сумке лежал костяной гребень, пара носовых платков, мелкие ножницы, иголки и нитки, маленький ножичек и деревянная ложка. Вот так, уже что-то. Не пропаду.

– Спасибо вам, госпожа Марта, – сказала я совершенно от души. – Так-то уже и жить можно, ещё бы рубаху чистую найти.

– Найдёшь, – кивнула Марта.

– И мне завтра обязательно нужно в баню.

– Понимаю, – кивнула целительница. – Сделаем. А сейчас спи, хорошо?

Она коснулась моего лба пальцем – и глаза мои закрылись всё равно что сами собой.

Меня ещё раз будили поесть – видимо, вечером, и видимо, по распоряжению госпожи Марты. И проснулась я утром уже достаточно бодрая – и духом, и телом. Встала с постели, осмотрела кувшин, убедилась, что пуст, и задумалась – если я вчера как-то вызвала много воды, то смогу ли я наполнить кувшин?

Эх, знать бы ещё, как это сделать! Что там говорили вчера? Близко море? Наверное, и река какая-то есть? И как сделать, чтобы вода откуда-то там оказалась вот в этом кувшине?

Я закрыла глаза и представила, что наливаю в кувшин воду. Из-под крана. Вода льётся, хорошей такой струёй, и её можно пить – как дома. Я даже ощутила вкус той воды… и тут руки мои приподнялись над кувшином и сделали что-то. Какой-то жест. И ещё один. Голубоватое сияние я увидела даже сквозь сомкнутые веки.

Открыла глаза… кувшин был полон воды. Но как?

Пришлось признать, что здешняя я знаю и умею больше, чем кажется на первый взгляд. Так, а если я подумаю о том, что эту воду бы немного подогреть? Как делала вчера с чашкой госпожа Марта?

Подумала, не помогло. Села рядом на пол. Сделала пару глубоких вдохов. Прикрыла глаза…

Руки снова всё равно что сами взлетели и что-то сделали. Я сунула палец в кувшин… отличная, замечательная вода! Немного слишком горячая. Ну и пусть.

Я сняла рубаху и умылась – пусть без мыла, о мыле подумаем. И о каком-нибудь средстве для чистки зубов тоже подумаем. Дезодорантов, наверное, здесь просто не знают, ну да ладно, как-нибудь.