– Я желаю, господин тунгин! – Из первых рядов собравшихся выступил парень лет двадцати или чуть больше, с пижонской бородкой, заплетенной в две жиденькие косички, и со светло-пегой шевелюрой, стянутой серебряным обручем.

Точно такие же обручи блестели на его лодыжках и запястьях, длинная фиолетовая рубаха из плотной ткани была украшена разноцветной вышивкой по подолу и вороту. Довершали наряд узкие штаны, смешные башмаки-мокасины и куцый широкий плащик, заколотый сверкающей на солнце застежкою. К наборному поясу с начищенными накладками были привешены гребень, небольшой мешочек, по всей видимости, кошель, и нож в зеленых замшевых ножнах. Из подобных же ножен на богато расшитой перевязи, только куда богаче украшенных, торчала рукоять меча, золоченая, но без перекрестья. В общем, внушительный облик молодого человека явно свидетельствовал о его высоком положении в обществе. Не красавец, но и не урод, лицо обычное, разве что несколько одутловатое.

– Назови свое имя, о славный юноша, – приторно прищурив глазки, попросил тунгин.

– Я – Эрмольд, сын Годальбольда, сына Автгальда, сына…

– Достаточно, юноша, мы все хорошо знаем тебя и твоих славных предков, – устав слушать, судья махнул рукой. – Говори по существу дела, славный Эрмольд сын Годальбольда. Знаешь ли ты этих людей?

Сухонький палец указал на привязанных к столбам пленников – Истра и Родиона. Последнего, надо сказать, это театральное действо весьма забавляло, он даже не скрывал улыбки. И не переставал удивляться: как вышло, что он понимает местный язык, судя по всему, явно германский? Не сказать, что отлично понимает, но на твердую «четверку».

– Да, господин судья, и вы, собравшиеся, – Эрмольд снова поклонился. – Я узнаю этих молодых негодяев. Именно они пять дней назад лишили жизни моего родного брата, юного Ансарда сына Годальбольда, а также юного Годелинда сына Гунберта, юного Дакбольда сына Гаутсинда, юного…

– Вполне достаточно, славный Эрмольд. Думаю, собравшиеся и соприсяжники хорошо знают, кто погиб и при каких обстоятельствах, но ты должен еще раз прояснить, как положено по закону.

– С большим удовольствием, господин судья! – Парень осклабился и сверкнул глазами.

Тунгин тоже улыбнулся и обернулся к стоявшим под дубом:

– Есть ли у вас вопросы к этому славному юноше, господа? Прошу задавать по ходу дела.

– Скажи, о славный Эрмольд сын Годальбольда, эти ли двое негодяев причастны к гибели наших молодых воинов? – Вперед выступил тучный бородач с заплетенными в две косы волосами. Выглядел тип забавно, только нес какую-то чушь!

– О да, оба к этому причастны. Тот, что постарше, убивал наших парней мечом, и от его руки пал мой младший брат, мне это известно от очевидцев! – Эрмольд бросил на Радомира ненавидящий взгляд. – А второй – копьем и стрелами.

– У них были еще сообщники, славный Эрмольд?

– Увы, да. Жаль, что не все они сейчас здесь. Но двоих мы все же настигли, а еще двое, жалкие трусы, бежали, покрыв себя вечным позором.

Родион насторожился: стало быть, из прочих «охотников за головами» двое погибли, а двоим удалось скрыться. Кому – неизвестно, но это значит, что может прийти помощь!

Молодой человек усмехнулся: вот и он стал рассуждать, как древний воин. Впрочем, как тут по-другому? Надежда на своевременный приезд полиции уже ему самому казалась напрасной.

Выходит, тот парень, что в кузнице… был братом этого пижона… Да, и в лице сходство заметно, только тот выглядел на несколько лет помоложе. Понятно, что этот… как его… Эрмольд так разозлился! Но должен же понимать – его брат первый начал!

– Речь не о тех, кого вы настигли и кого упустили, – тем временем покачал головой судья. – Прошу, спрашивайте и дальше, господа.