— Часы нашли, — тихо говорит Лютый. — Еще тогда. Насть, ты постарайся, пожалуйста, себя не накручивать.

Знаю, что нашли. Сами часы не видела. Но помню фотографии. Обгоревший кусок металла. Была проведена экспертиза. Все четко. Сомнений нет. И быть не может.

Наверное, мне просто хочется верить. Цепляться за любую надежду.

— Я разберусь, что это за люди. Кто подключился. А пока отправлю к тебе своих ребят. Пускай приглядывают.

— Думаешь, еще есть опасность?

— Лучше перестраховаться.

— Этот Осман, — напрасно стараюсь проглотить ком в горле. — От него могут быть еще проблемы?

— Пока трудно сказать. Мне и Наде будет спокойнее, когда мои люди рядом с тобой.

Звучит не слишком хорошо.

Чувствую, Лютый опасается, что Осман может снова дать о себе знать. Все-таки его интересы задеты. И главное — есть еще кто-то. Тот, кто помог мне. Тоже не без причины.

Однако пока меня саму волнует только здоровье Даринки.

Мы проводим еще несколько дней в больнице. Состояние дочки становится лучше. Температура уже не поднимается до такой степени. Все больше это смахивает на вирус. Новые тесты тоже не показывают никаких отклонений.

Эмили заходит нас проведать. Убедившись, что Даринка уже лучше себя чувствует, она говорит:

— Знаешь, не хотела тебя сразу грузить. Пускай сначала выпишут, вернешься домой. Но думаю, лучше тебе сразу узнать.

— Что?

— Проблемы, Настя, — вздыхает Эми. — Серьезные. Из-за практики. Куратор тебя вызывал, а ты не пришла.

Сейчас вспоминаю, что сообщения приходили. Видела уведомления. Но ничего не читала. Как-то совсем не до того было.

— В общем, он хочет подать документы на твое отчисление.

— Из-за этой практики? Ну то есть только один раз я…

— Ты же знаешь его, — качает головой. — Такой мерзкий. Ему лишь бы придраться к чему-то.

Верно. А меня наш куратор сразу невзлюбил. Если сперва мне казалось, это совпадение, сама нагоняю такое состояние, ну мало ли… то через год стало понятно, что к чему.

Но повода придраться по-настоящему не было. Теперь есть.

Дурацкая практика. Интересно, это вообще нормально, что у меня могут быть проблемы? Ну просто потому что я не дала себя изнасиловать какому-то отмороженному зэку.

Конечно, так это не представят.

Инспектор не подписал бумаги. Практика не засчитана. Вот какая цепочка выстраивается.

Хотя если я все же добьюсь от инспектора, чтобы он…

— До какого числа надо сдать практику?

— До вчера, — вздыхает Эмили.

Ладно. Плевать. Как-нибудь выкручусь. Главное, что Даринке легче. А остальное… ну как-нибудь вывезу это. Просто еще не знаю — как.

В крайнем случае домой вернусь.

Однако при одной мысли об этом на меня снова наваливается паническое состояние.

А если не справлюсь со своими эмоциями? Если увязну?

Здесь меня отвлекает все. Даже это постоянно решение проблем. То в универе, то с документами. То с какой-нибудь страховкой.

Как бы бредово и безумно не звучало, это держит меня в тонусе.

Вот и опасаюсь, что если выдохну, если расслаблюсь и окажусь в спокойной обстановке, это выбьет меня из привычной колеи, когда каждый день нужно решать новые проблемы. Станет лишь тяжелее.

— Извини, не хотела портить тебе настроение, — говорит Эми.

— Ничего, все в порядке, — качаю головой. — Знаешь, я что-нибудь придумаю. Найду способ.

— Конечно, не верю, что тебя могут отчислить из-за такой ерунды. Ты вообще одна из лучших в группе.

Эми уходит, а на меня накатывает такая усталость, что уже все равно. На все. Да пускай отчисляют. Не важно. Хотя умом понимаю, такой вариант мне совсем не понравится.

На следующий день нас выписывают. Конечно, меня беспокоит, что врач так толком ничего и не объясняет. Точнее он просто сам не понимает, в чем проблема и почему у Даринки была такая высокая температура.