Однако сейчас мне плевать на все. Лишь бы с моим ребенком было все хорошо. И не важно, какие там часы были на руке у водителя, показалось мне или нет.

Да ничего не важно.

Просто пусть Даринка поправится.

Беру свою малышку на руки. Обнимаю, легонько качаю. Она прикрывает глазки. Тянет ко мне одну ладошку, которую я тут же целую. А после затихает.

Такая крошечная. Непривычно притихшая. Обычно она заливается от радости, когда меня видит.

Наконец, рядом снова появляется врач, и я тут же вскидываю взгляд на него.

— Мы пока не обнаружили в чем именно проблема, — говорит он. — Температура спадает. Динамика хорошее.

Конечно. Ей же поставили капельницу. Но это лишь убирает симптом. Проблему мы не знаем до сих пор.

— У нас есть информация на вас, — замечает врач. — Все отображено в нашей системе. Однако данных отца вашей дочери там нет. Возможно, вы могли бы заполнить анкету?

Он показывает мне бланки. Бегло веду глазами по строчкам.

— Здесь много вопросов, — выдаю, нервно закусывая губу. — Генетические заболевания. Вы думаете, это может быть что-то генетическое?

— Пока трудно сказать, — отвечает врач. — Такая вероятность есть. Нельзя также исключать аутоиммунные заболевания.

Кажется, земля уходит из-под ног.

Присаживаюсь на стул. Крепче прижимаю к себе Даринку.

Будь это вирус или что-то более определенное, то наверное было бы проще. Но так… я же даже заполнить ничего не смогу. Не знаю, были у Дамира в роду генетические болезни или нет.

— Вы заполните? — повторяет врач.

— Нет, боюсь, я ничего не смогу заполнить.

— Возможно, вы могли бы связаться с отцом ребенка, уточнить…

— Нет.

— Понимаю, бывают разные ситуации. Люди часто перестают общаться, однако когда речь заходит о здоровье ребенка, то обычно…

— Я не могу с ним связаться. Он мертв.

Врач застывает, глядя на меня. А у меня ком в горле только больше становится. Едва получается сглотнуть.

Наверное, я могла бы спросить у Лютого. Возможно, он знает что-то такое про Дамира. Они вместе работали, давно знакомы.

Но больше вариантов нет.

+++

11. 11

— Не помню, чтобы Дамир хоть раз говорил про какие-то болезни, — отвечает Лютый, выслушав мой вопрос. — По здоровью у него проблем не было. Тот еще бычара. Такого вообще хрен завалишь.

Повисает пауза. Слышу, как муж сестры прочищает горло. Вероятно, понимает, как двояко фразы прозвучали. Особенно последняя.

Здоровье у Дамира было крепкое. Вот только это ничего не поменяло. Он погиб в автокатастрофе.

— Хорошо, спасибо, — говорю. — Если вдруг что-нибудь вспомнишь, то позвони, пожалуйста.

— Конечно, — обещает Лютый. — Слушай, Насть, а можешь подробнее рассказать про тех типов, которые тебя из тюряги вытянули?

Даринка уснула. От врачей ничего нового нет. И вряд ли до завтрашнего утра ситуация поменяется, поэтому я рассказываю Лютому, как все было.

— Никаких нашивок на форме? Никаких значков? — уточняет он.

— Нет, ничего.

Пока ясно только одно: это точно не те люди, которых в Англии нашел Лютый. Кто-то его опередил. И совершенно непонятно — кто.

— Знаешь, кое-что странное я все же заметила.

— Что?

— Часы, — сглатываю. — Помнишь у Дамира были очень необычные часы. Эксклюзивная модель.

— Помню.

— У водителя были точно такие же.

— Ты уверена?

— Почти.

Не могу дать четкое «да» в ответ. Все-таки я была не в том состоянии, чтобы точно запомнить модель часов. Но не просто так меня тогда царапнуло.

— Он же никогда не снимал их, — продолжаю. — И в день аварии…

Запинаюсь. Снова накатывает. А я совсем не хочу разрыдаться. Не нужно мне это сейчас. Зажмуриваюсь, чтобы сдержать слезы, подступившие к глазам.

— Часы нашли, — тихо говорит Лютый. — Еще тогда. Насть, ты постарайся, пожалуйста, себя не накручивать.