Генерал Бах избрал тактику «наведения мостов» с поляками, определенного заигрывания с командованием АК. Он не применял приказ Гитлера о расстреле всех варшавян поголовно. Расстреливали «только» взятых с оружием или принятых за повстанцев. Пленных практически не было. Из появлявшихся на улицах гражданских Бах приказал расстреливать только мужчин. Население генерал считал нужным выселить из города. В городе были распространены немецкие листовки с призывом о выходе гражданского населения. Устраивались обмены парламентерами и прекращение огня на отдельных участках. Немецкое командование сообщало, что повстанцы разрешали уходить женщинам и детям и задерживали мужчин. На первый раз ушло, говорят, около 25 тыс.

Скоро гитлеровцы пришли к выводу, что восстание более грозное, чем сначала можно было предположить. 17 августа в первый раз Бах предложил начать переговоры о капитуляции на выгодных для повстанцев условиях. Ожесточенное сопротивление повстанцев продолжалось. Характерная деталь тактики гитлеровцев – усиление разжигания в Польше антисоветских и антирусских настроений, фабрикация фальшивых речей и приказов Сталина, в том числе якобы о прекращении наступления Красной армии на Варшаву/191/. Фальшивки эти, очень искусно и тонко сделанные, до наших дней фигурируют в работах исследователей. Даже таких солидных, как труд английского историка Н. Дэвиса о Варшавском восстании/192/

После подавления выступления АК в Праге восстание продолжалось только на левой стороне Вислы. Сосчитать точно численность населения в левобережной Варшаве (сколько его осталось), естественно, невозможно. Скорее по итогам восстания его определяют от 720 до 820 тыс. По совместным советско-польским публикациям документов взаимоотношения АК с городом, с гражданским населением в ходе восстания предстают в нелакированном свете. Единство всего населения с повстанцами – это миф, созданный в послевоенное время пропагандой оппозиции в противовес власти ППР-ПОРП, гениальными фильмами Вайды да грезами о молодости участников событий. Документы сообщают, что когда АК начала восстание, «масса населения и все духовенство были ошеломлены». Поэтому из гражданского населения в ряды повстанцев пришло «добровольцев очень мало». Для строительства баррикад приходилось использовать принуждение, а при размещении отрядов АК «в качестве мест расквартирования использовались частные дома. Мы подвергали террору пребывающее в них польское гражданское население, чтобы оно нас не выдало», – сообщал повстанец Т. Будзиновский. «Банды держатся почти исключительно благодаря террору», —докладывал информатор гестапо М. Волк. 6 августа разведотдел 9-й немецкой армии сообщал в штаб армий «Центр»: «Из перехваченных радиопереговоров между поляками командирам удалось выяснить следующее: настроение повстанцев в связи с обстоятельством, что большевики без интереса отнеслись к восстанию, плохое. В связи с налетами авиации и использованием танков, а также радикальными акциями немцев по очистке, население находится в подавленном состоянии. Оно боится украинских добровольцев. Замечено, что бо́льшая часть населения симпатизирует немцам». Последнее утверждение трудно принять. В первые же дни восстания головорезы Дирлевангера и Рейнефарта убили десятки тысяч варшавян. Только на рабочей Воле – за несколько дней более 35 (50 – 60) тыс. человек. Рейнефарт жаловался на недостаток патронов: «Что делать с цивилями? У меня меньше патронов, чем задержанных». Факты поддержки немцев были. Но одно дело сотрудничество, другое – помощь пострадавшим в бою, когда трудно было различить— человеческое сострадание раненому или политическая позиция?