Броненосец «Николай I» засадил в «Такачихо» шесть снарядов, причем три в участок борта ниже ватерлинии ближе к корме, крейсер содрогнулся и стал течь как дырявое корыто. Аварийные команды сразу же развернули борьбу за живучесть, и заделку борта парусиной и досками. Был сбит кормовой флаг, и плавно нырнул в море. Следующий снаряд угодил в надстройку, под ходовой рубкой, а шестой уничтожил 6-дюймовое орудие вместе с расчетом. Но всех громче ухнул 12-дюймовый снаряд угодив в середину крейсера, разбив шлюпку и срезав дымовую трубу и пройдясь по палубе волной крупных осколков. Многие матросы, кто смог ходить, потянулись в лазарет, а кто не мог, тому стали помогать санитары с носилками.
Крейсер «Адмирал Нахимов», оправдывая память адмирала, в честь которого был назван, наградил «Акицусиму» двумя ударами в нос из 6-дюймовых орудий, причем если первый был безопасен, вырвав часть борта, то второй ниже уровня ватерлинии вызвал течь и подводную пробоину, а 8-дюймовый снаряд попав в центр крейсера сделал аккуратное отверстие чуть выше уровня воды, вызвав пожар обильный пожар.
Но и японцы, верные британской тактике концентрации огня сосредоточили на «Адмирале Корнилове» всю мощь своего огня: 26-сантиметровый снаряд снес трап, больно ударил в борт, проделал огромную дыру, ударился в коффердам и вызвал пожар и течь, фактически ударив «Корнилова», в под дых, когда вроде бы еще и целый, а воздуху не хватает и сделать что либо трудно. Потом, еще четыре 6-дюймовых снаряда, попали в русский красавец-крейсер.
«Очень низкий показатель для четырех крейсеров за пять минут боя. Гораздо лучших результатов бы добились самураи, нормально тренировав прислугу», – подумал Степан Осипович.
Но и достигнутые попадания впечатляли: первый взрыв разметал пожарный расчет, превратив место попадания 26-сантиметрового снаряда в кровавый фарш, горящий и мокнущий, после которого в борьбе за живучесть крейсера поставлен если не крест, то многоточие.
«А еще снаряд дважды в одну и ту же воронку не падает», – подумал капитан корабля Павел Николаевич Вульф.
Второй фугасный поднырнул в районе рубки и разорвавшись под водой вызвал подводную течь, третий вновь рядом.
«Это какое-то невезение, дельфина что ли форштевнем подрезали?» – подумал Макаров.
«Никола угодник спаси и сохрани» – думал первый помощник капитана Звягинцев.
Четвертый снаряд в бронепалубный крейсер Российского императорского флота угодил выше трех предыдущих, чуть выше ватерлинии, но волны, словно играючи, захлестывались на бронепалубу. Противник ввел в действие свои 4,7-дюймовые орудия, на пределе дистанции, примерно двадцать кабельтовых. Попаданий было около пяти процентов, но выпущено снарядов было около двух сотен за пять минут, и в крейсер «Адмирал Корнилов» попали четырнадцать, покрыв палубу сплошным полем осколков, коверкая железо, разбивая шлюпки, сбив одну трубу, выбивая воздуховоды, уменьшив на треть орудийную прислугу, поубивав христианские души, крейсер загорелся сразу в трех местах.
– Банзай! – пронеслось над японскими кораблями.
Бронепалубный крейсер «Адмирал Корнилов» резко лег на левый разворот, уступая честь вести эскадру Броненосцу «Император Николай I», сам не выдерживая той интенсивности артиллерийского огня, который на него обрушился. Нет, он не спустил славный Андреевский флаг, ни на секунду не дрогнул, но постоянные попадания сожгли его такелаж и паруса, остались только металлические штаги стоячего такелажа, воспламенили пороховые заряды приготовленные к стрельбе, ранили большую часть команды верхней палубы, деревянная палуба из тика загорелась, а также попадания врага доставили множество прочих разрушений.