Тешу себя надеждой, что в один прекрасный момент нас посетит осознание того, что вопросительный знак не является такой уж невыразительной сущностью. И мнимое отсутствие однозначного ответа несет в себе прекрасную цветовую гамму, в которой скрывается гораздо больше ответов по сути вопроса, чем в голословном утверждении.

Так, вопрос «Кто есть я?» несет в себе несоизмеримо большее количество возможных вариантов ответов со всевозможными оттенками, сносками и правками, чем, к примеру, утверждение «Я – писатель» или «Я – Дормидонт». Мнимая однозначность такого рода утверждений и в подметки не годится той многоуровневой этажности смыслов, которая возникает перед нашим воображением под воздействием вопросительной интонации.

Многоэтажность смыслов возникает, конечно, только если вдуматься в вопрос, а не хвататься за первые попавшиеся ассоциации. Опять кивну на довлатовские измышления из разряда доморощенной философии, где он не очень умело фиксирует важную мысль: полезнее спрашивать «Не говно ли я?», чем кичиться своей принадлежностью к какой-либо профессии, национальности, конфессии и прочим названиям или группам.

Вдумавшись и поразмыслив, добавлю к этой идее пару штрихов. Полезнее вообще задаваться вопросами. Как вопросом «Кто я?», «Где я нахожусь и почему я нахожусь именно здесь и сейчас?», «Правильно ли я поступаю?», так и тысячей других, из них вытекающих и им сопутствующих.

Задаваться вопросом и не тешить себя сиюминутным ответом – это и есть высшая эквилибристика ума, гибкость мышления, и движение вперед. Вы спросите: «Куда вперед?», «Кто знает, что там впереди?» – и сделаете шаг в абсолютно верном направлении.

Где безответная любовь душу сожгла – там пепелище,

и ветер свищет над обугленной землей,

и волки исступленно рыщут,

но не найдут добычи там,

где донага степь вылизал огонь,

лишь одинокий почерневший храм

уныло возвышается над голою равниной.

Опустошение

и скорбный безнадежный вид

погибшей выжженной степи…

И только колокол над храмом,

медленно качаясь, низким тембром

заупокойный реквием гудит

и успокаивает боль, а там внутри

перед иконой Богородицы

незыблемо свеча горит, в лампадке

теплится надежда, и утверждающий

глас ангела-хранителя беду замаливает, говорит:

«Среди безмерных мук, стенаний и обид

не оставайся, не ищи в печали

обломков старой радости,

погибшее есть тлен,

не поклоняйся праху, счастлив будь

освобождением, как предки завещали,

и жизнь проснется

обязательно,

целительным дождем

омоет душу вечность, а затем

ее всевездесущая воскреснет сила,

и молодая поросль пробьется сквозь золу

в весенний пар, и тенью загуляют облака

над пестрой обновленной степью,

ты воспаришь как Феникс – ясный кречет,

а солнце станет ласковым – забудется пожар.

Знай, пепелище – это возрождения предтеча».

С Вадимом я познакомился в гостях у нашей общей приятельницы с жизнеутверждающим именем Виолетта, художницы по призванию, дизайнеру по способу добывания денежных средств. В описании их взаимоотношений Вадим однажды использовал метафору: человек-перекресток. Через знакомство с такой личностью знакомятся и другие люди. Другими словами, это то самое рукопожатие, через которое возникают многочисленные связи с окружающим миром.

Наверное, в этом наблюдении есть толика истины, Вадим вообще славится своим острым глазом и способностью примечать неприметное. К этому следует добавить, что каждый человек, пожалуй, является таким перекрестком в той или иной степени. И не только перекрестком, случайным местом пересечения двух дорог, но и своеобразным учителем, активным участником дорожного движения. Даже тот, кто причинил тебе боль, может в итоге сыграть позитивную роль в твоей судьбе. Все, что ни делается, – к лучшему, если условный Кандид (то есть я, то есть мы все), если «я, ты, он, она» делаем правильные выводы и идем в заданном направлении. Лично мне греет душу тот факт, что через знакомство со мной нашел свою вторую половину мой замечательный друг Виктор, и теперь, кажется, они живут душа в душу. Или мысль эта является острой формой апофении?