Мы не могли удержаться от смеха, глядя на искреннее лицо Вадима, на котором отражалось неподдельное чувство облегчения после долгой изнурительной дороги. Сюрреализм его описаний вызвал во мне воспоминания о мучительных блужданиях главного героя в рассказе Грина «Крысолов». Я признался, что и сам искал черную комнату, поскольку о ней вскользь упомянула Виолетта, но так и не нашел. Удивительно, что и Оля не попала в нее, а очень быстро преодолела закоулки подземелья без видимых затруднений. Вот уж действительно поразительная разница в восприятии окружающего чужеродного мира. В этом виделась какая-то закономерность…
Спустя несколько дней Вадим поделился со мной своими соображениями, в которых я нашел много созвучного некой призрачной истине, незаметно вшитой в подкладку одежды под названием жизнь. Каждый из нас, посещая лабиринт, как бы изучал свое собственное сознание. Оля абсолютно точно знает, чего хочет, поэтому преодолела препятствия быстрее всех, без стресса и трудностей. Ее сознание в тот момент было абсолютно прояснено. Я искал «черную кошку в черной комнате» и не нашел. То есть в моем сознании заложена потребность в поиске приключений, хотя таковой необходимости не существует. Вадиму, наоборот, предстояло преодолеть темноту невыясненного и найти выход из мнимого тупика.
Мы хотели развлечься, а получили самое настоящее путешествие вглубь своего бессознательного, которое мы принимаем как данность и совершенно не задумываемся о подводных течениях этого потайного лабиринта. Как показали дальнейшие события, интерпретация Вадима не была лишена основания.
14. Дуэт Единого
(Плач по утраченному единству)
Мы злимся и плачем
по утраченному единству, а как иначе?
Выброшены из наслаждений райского сада
на землю в сомнениях, оно нам надо?
Сами построили стены, дома, придумали историю,
бога… А теперь устроит ли?
Всем нам приходится туго,
в общем, неплохо, тело сыто…
Но внутри – разруха.
Воем, смеемся, мычим и кричим от досады,
хочется выстроить жизнь по законам райского сада.
Так, чтоб светло и тепло, в достатке всего,
на плечах возлежала порфира,
но кружевами зло вплетено в полотно мира.
Хочется выжечь узор, вырвать кусок порочной ткани,
вырвали с мясом, и этот клок реет как флаг и манит.
Мы заглушаем боль, веками пьем, шутим, скрипя зубами,
но наливаются кровью глаза, и снова возносится знамя.
Через войну любим жить, в мирное время готовы сдохнуть,
и, ненавидя, любить – яд пить, только чтоб не засохнуть.
К чертям добро! Какие там райские кущи?
Как попадет бес в ребро, так мы друг друга научим,
как и во что надо верить, куда плюнуть, на кого положить,
когда броситься в омут коварной пьяни.
Если закрыта дверь в рай, мы взломаем код,
отыщем ключ, подберем бит,
сами возьмем то, что нам причитается,
разум без рая вянет.
Хочешь воссоединиться, стать целым
и влиться ручьем в реку,
хочется форы просить у Бога,
но прежде всего доказать сочеловеку.
Мы плачем, смеемся и тщимся вернуть былое единство,
но свет утрачен, обменян на утвари ларь и словарь,
и культурное свинство.
Вариация на тему «блюз»
Слово «люблю» не плюй в лицо.
Я – чистоплюй: не верю, что
возможно вычихать обман.
Я – обормот2, ты – хулиган-
ка-р-т Тавро, желтая звезда
в майянском гороскопе. Ты —
мычащий звук из пустоты
и жгучий отклик: «навсегда
в сердце твоем, в душе моей».
Хочешь убей иль пожалей
и прикоснись к губам рукой
чужой рекой, теплой водой,
напиться дай иль затяни
на горле узел. Извини —
опять слова, слова, слова
и рифмы блеклая игра.
Ночь на дворе и нам пора
прощаться, плыть. Мы уплыва…