Он принялся думать, напряженно, неторопливо, глубоко. В конце концов он решил, что заберет мальчика в свое собственное поселение, с тем чтобы паренек мог присоединиться к обществу людей, но без всякой со стороны этого общества предубежденности. Для этого потребуются месяцы, а может быть годы внимательных и безотрывных занятий.

Появились белые мотыльки. Повелитель забрался в спальный мешок, накрыл голову сеткой и отошел ко сну. Он не смог придумать никакого приемлемого способа защитить от мотыльков собаку, потому что пес вряд ли мог понять необходимость спрятаться на ночь в тесном и темном мешке. Повелитель от души надеялся на то, что пес не станет хватать пастью мотыльков и они его не тронут. Одновременно он подумал о том, каким образом удается выживать в порченых землях мальчику. Потом он начал думать о Соле – женщине, которую он когда-то любил, а сейчас вынужден делать вид, что любит. Он вспомнил Сола, своего друга, которого вынужден был отослать в горы, – человека, которому он с удовольствием отдал бы всю империю за одну только возможность снова странствовать с ним вместе и дружить с ним, не прибегая к решению споров в кругу при помощи силы.

С неторопливой грустью он думал о женщине из Геликона – своей настоящей жене и единственной любви, которую он никогда уже не увидит вновь. О чем эти мысли: о пустяках или о значительных вещах? Повелитель испытал боль. Потом он уснул.

На следующее утро погоня возобновилась. Собака провела ночь благополучно; похоже, мотыльки не нападали без причины. Возможно, после укуса они погибали, как это бывает с пчелами. Вполне вероятным могло оказаться, что человек мог не бояться их и спать ночью на открытом воздухе без опаски, лишь только проявляя к мотылькам особое внимание и почтительность. Это объясняло то, каким образом мальчику удалось выжить в таких условиях.

След повернул вглубь порченых земель. Теперь весь вопрос состоял в том, у кого – у преследователя или у беглеца – окажется больше отваги и решительности.

Было совершенно ясно, что мальчик уже бывал в этих местах, и не раз. Будь уровень радиации здесь опасно высок, парнишка наверняка бы уже давно умер. Из этого следовало, что Повелитель мог вынести без вреда для себя ту дозу облучения, которую выдерживал мальчик. И если парень надеется скрыться, спрятавшись в опасных районах, то ему не стоило рассчитывать на то, что у него что-то из этого выйдет.

Несмотря на все успокоительные мысли, Повелитель все-таки не мог сдержать своего волнения, ступая по следу мальчишки мимо деформированных и странным образом изменившихся деревьев. Не было сомнения, что эти растения менялись под влиянием радиоактивного облучения. Вокруг исчезла почти вся дичь, и это было очевидным признаком периодических налетов населяющих окраины порченых земель землероек. И если верить в то, что уровень радиации здесь понизился, то, по всей видимости, это произошло совсем недавно.

Вскоре Повелитель снова заметил мальчика. При свете дня можно было уже совершенно отчетливо разглядеть горб на спине у паренька, его пятнистую, необычной окраски, кожу. И то, как он бежал – высоко подняв пятки, согнув колени, так что стопа никогда не становилась на землю полностью, а передние конечности время от времени опирались о землю, чтобы поддержать тело, – это зрелище нельзя было назвать приятным, скорее жутким. Жил ли этот мальчик хоть когда-нибудь в человеческом доме?

– Иди сюда! – позвал Безоружный. – Сдайся мне – и твоя жизнь станет лучше и у тебя будет вдоволь хорошей еды!

Но, как Повелитель и ожидал, на беглеца его предложение не произвело никакого впечатления. Возможно, взращенный дикой природой отщепенец даже не умел говорить.