– Ух ты! Как красиво! Сама сделала? – зачем-то спросил я, хотя прекрасно знал, что Настя любит заниматься бисероплетением, регулярно посещает наш детдомовский кружок и её работы уже не раз занимали призовые места на городских и областных соревнованиях.

– Ага. Ты сохрани его, ладно? Пусть он напоминает тебе о ребятах, нашем детском доме и …обо мне. – Снова вздохнула она, и я заметил, как стали намокать её глаза.

Ну не могу я смотреть, когда другие плачут! Особенно девочки. Особенно Настя. Я не знаю, что делать в подобных ситуациях, теряюсь, одним словом. Поэтому в следующий миг я резко соскочил со скамейки, взял цветочек из тёплых Настиных рук, небрежно засунул его в нагрудный карман рубашки. Поблагодарил её, пробормотал что-то вроде: «Я тоже буду скучать» и стремительно зашагал в сторону корпуса, чувствуя инстинктивно, что Настя смотрит мне вслед и вытирает намокшие глаза платочком. Знаю, конечно, что поступил я тогда поспешно и глупо, не по-джентельменски как-то… А что мне оставалось делать? Подарить ей мне было нечего, да и оставаться там, видя её слёзы мне было не под силу. Конечно, я потом часто ругал себя за то, что не остался с ней рядом, не утешил, не попрощался, как следует и толком не отблагодарил за подарок, но именно в тот момент я бежал, не думаю ни о чём. Бежал как трус: от Насти, своей беспомощности и своего загубленного детства.

– Нет, ты видел, как я сегодня забил последний гол? Прямое попадание! – услышал я, подходя к своей комнате. Как всегда, Егор хвастался перед ребятами.

– Да, ты сегодня был на высоте. Думаю, мы намотаем этот пятый детдом в пятницу на соревнованиях! – подхалимничали мои соседи.

– Ещё бы, с таким-то нападающим, как наш Егерь!

Тьфу, даже слушать противно! Мои сожители были так увлечены обсуждением сегодняшней тренировки, что даже не сразу заметили, как я вошёл.

– А, вот и рохля пожаловал. Что, залатал свои ранки?

– Да ты не боись, – это Егор. – Мы тебя бить не будем, по крайней мере, до вечера – точно! – расхохотался он своим противным смехом. Друзья тут же подхватили. – На трене выложились по-полной, не до тебя сейчас!

Я только хотел язвительно поблагодарить их за такую любезность, как в дверь вошёл Андрей Валентинович.

– Ну что, орлы, как прошла тренировка?

Все, как по команде, выставили большие пальцы вверх, мол, супер!

– Так держать! Иван, можно тебя на минутку, разговор есть.

Я кивнул и послушно вышел из комнаты, чувствуя гаденькие ухмылки своих соседей за спиной.

Кабинет Андрея Валентиновича был в конце коридора. Прямиком туда мы и направились. Пока шли, не перекинулись даже парой слов. Воспитатель был чем-то всерьёз озабочен, а я, кажется, догадывался, о чём сейчас пойдёт речь.

– Малыш, нам надо с тобой серьёзно поговорить, – начал было Андрей Валентинович, когда дверь за нами плотно захлопнулась.

– Я даже знаю, о чём. – Не совсем тактично перебил его я.

Воспитатель удивлённо вскинул брови.

– Да? И откуда же, позвольте узнать? – наигранно залюбезничал он.

Тут я понял, что поторопился. Ну кто меня за язык тянул? Так как рассказывать о том, что Настя случайно услышала разговор я не хотел, то буркнул: «Неважно».

Нет, ну зачем я себя вот так веду? Кто дал мне право так разговаривать с Андреем Валентиновичем, который всегда так добр ко мне? Иногда я просто ненавижу себя за это! Но в данном случае у меня не оставалось другого выхода.

Воспитатель немного помолчал. Затем спросил:

– И как ты на это смотришь?

– Я… я даже не знаю! С одной стороны, я очень-очень, просто безумно рад, что обрету свой дом, свою семью. Но, с другой – это так неожиданно, так внезапно! Складывается такое впечатление, что всё это происходит не со мной, как будто с другим мальчиком, как во сне, – затараторил я, пытаясь хоть как-то заглушить свою недавнюю грубость.