– Хулиган… Как, звать-то?

Вошедшая говоря это, ещё и погрозила мне пальцем.

Меня как заткнуло разом. Икая, я еле и выдавил из себя.

– Иван.

– Руки мой и иди завтракать, Иван, – сказано было строго, но в уголке рта усмешечка всё же проскользнула. – Рукомойник на улице.

Пока руки мыл, хорошая мысль в голову пришла. Попал я, похоже, в какие-то места, так скажем, патриархальные. У нас же в этом семестре есть предмет – история медицины. Экзамена по нему не будет, а только зачёт. Причем, дифференцированный. То есть, в зачетке оценка ставится и на стипендию это влияет. Препод сказал, кто хороший материал соберёт, реферат напишет, а ещё и доклад сделает, то тому пятерка автоматом. Бабка-то Ваньки вроде тут народную медицину практикует. Соберу материал, оформлю и провернусь на халяву. Не откажет бабка, обязана она мне. Я же её внука из леса на горбу пёр.

Может даже ещё круче получиться. В прошлом году девочка знакомая, на курс меня старше, со своей студенческой работой в Чехословакию ездила. В Прагу. На конгресс. Опять же по этой самой истории медицины. Если материалец шикарный у бабки надыбаю, может и у меня получится чешского пивка попить…

Руки я помыл, полотенцем с вышитыми красными петухами их вытер. В избу вернулся.

За столом мальчишка давешний сидит. Ванька. Смирёный-смирёный. Вину за собой чует. Вчера бабушку свою чуть с ума не свёл. Ногу повредил, из леса не вернулся. Бабушка не знала, на что и подумать…

Сам Ванька на одной лавке, а нога его вытянутая – на другой лежит. Голеностоп беленькой тряпицей замотан. Причем, аккуратно так, со знанием дела.

Бедно тут они живут. Обоев даже нет. Стены – голые брёвна. Верующие. В углу под потолком – иконы. Старенькие, ковчежные. Но, так всё чистенько. Печь побеленная, травки какие-то развешаны… На окнах – занавесочки.

– Садись, спаситель.

Я на лавку сразу бухнулся. Бабка Ванькина на меня как-то неодобрительно посмотрела.

На столе – всё по-простому. Но, сытно. Каша. Хлеб. Крынка, наверное, с молоком. Пока тряпицей закрытая. Точно – молоко. Бабка мне, себе и парнишке по полной кружке его налила.

– Ну, ешьте, давайте. Нечего ворон считать…

Ели молча. Я всё думал, как разговор начать. Выпытать мне надо у бабки Ваньки нужные мне сведения. Потом уж про автобус спрошу. Как отсюда в город выбираться.

– Спасибо большое. Извините, не знаю, как к Вам обращаться?

Вежливо я себя веду. Лисий хвост – лучше, чем волчий рот. Мишка так говорит. Сам он деревенский. Был я у него в гостях, сельское обхождение знаю.

– Зови Егоровной.

Бабушка Ваньки улыбнулась.

Догадался, наконец-то… Ест, пьет, а как хозяйку зовут и не спросит…

– Спасибо тебе, Иван. За внука.

Тут женщина в возрасте внучку своему подзатыльник и отвесила.

– Ну? Забыл?

– Спасибо, дяденька…

– Да ладно, не за что. Вот, я спросить, чего хотел…

Сам думаю – сейчас, удобный момент.

– Егоровна, Вы тут лечением и всем прочим полезным занимаетесь? Правильно я понял?

Бабушка Ваньки головой качнула. Утвердительно, но как-то не особо охотно.

– Подслушал?

– Было дело…

Я сразу решил быка за рога брать. Чего тянуть?

– Меня не поучите? Я в медицинском сейчас учусь. Лишним не будет. Почитать, может, что дадите… Ну, про своё искусство.

Ванькина бабушка на меня, как на дурака посмотрела. Опять головой мотнула. По виду всему – нет у неё такого желания. Однако, должок за ней.

Вздохнула. Встала из-за стола. К большому сундуку, что в углу стоял, подошла. Открыла его, покопалась внутри.

– На.

На стол легла небольшая книжица. Даже на вид – старая-престарая. Переплёт кожаный, коричневый, по уголкам совсем стёрся.

– Читай до вечера, а потом мы в расчёте.