– Смотреть в зеркало!

Сам любуюсь этим зрелищем – нежное, тонкое тело, прижатое за груди спиной к одетому мужчине, смотрится так трогательно и беззащитно!

Медленно провожу рукой по её спине, ягодицам, вниз по бёдрам. Она вздрагивает, реагируя на малейшее прикосновение. Чувствую, как под моей рукой её кожа покрывается мурашками, а по телу прокатываются трепетные волны. Массирую груди и сильно сжимаю затвердевшие сосочки. Издаёт немного хриплый чувственный стон и широко открытыми глазами смотрит в зеркало.

Знаю, что это очень возбуждает, и по неподвижному отрешённому взгляду догадываюсь, что она уже не здесь, а, может быть, стоит сейчас на палубе пиратского корабля или в гареме султана. Нет, она не играет роль – это полное и искреннее перевоплощение! Надо помочь ей отрешиться от обстановки спальни, уйдя в мир своих грёз и фантазий. Достаю чёрную атласную ленту и завязываю ей глаза.

– На колени!

Покорно опускается и занимает позу готовности. Нужно дать ей прочувствовать напряжение ожидания грядущего наказания. Она не знает, каким оно будет – пусть пофантазирует.

Неторопливо иду в ванную комнату. Долго мою руки – тяну время. Возвращаюсь, вижу, что Мышка дрожит всем телом и замечаю, как между широко раздвинутыми бёдрами поблёскивает тоненькая паутинка. Можно начинать.

– Встать! Руки за спину в коробочку!

Плотно беру её правой рукой сзади за шею и укладываю на колени. Я уже сам порядком возбуждён: в боксёрах напрягся и рвётся в бой мой малыш. Она чувствует его и немного придвигается так, чтобы он оказался точно под её лоном.

– Сейчас ты получишь десять ударов. Ты должна их считать вслух и после каждого удара говорить: «Спасибо, Господин!». Что ты сейчас должна сказать?

– Слушаюсь, Господин, – шепчет сдавленным голосом, как будто пересиливая себя.

Наношу первый совсем несильный шлепок ладонью. Она взвивается, будто её стеганули кнутом, дёргается всем телом и издаёт сдавленный крик.

– Один! Спасибо, Господин! – звучит как вопль боли.

– Не сдерживай себя! Кричи! Тебя никто не услышит.

Бью ещё раз. Она опять изгибается и кричит уже в голос, а вперемешку с рыданиями с трудом выговаривает:

– Два! Спа-си-и-и-бо, Господи-и-ин!

Меня это заводит: то, что я делаю – даже не лёгкая эротическая порка, а просто энергичный массаж, но в её воображении я стегаю ремнём изо всей силы!

Делаю пять шлепков чуть сильнее, и она уже рыдает и трепещет, пытается вырваться, но я крепко прижимаю и держу её руки. Со счёта она уже сбилась и только бормочет невнятно сквозь рыдания:

– Спа… бо… гос… дин… спас… а-а-а-а…

Воображение, должно быть, уже нарисовало в её мозгу истерзанные ремнём ягодицы. Поглаживаю попку – она немного покраснела, только и всего.

Палец медленно опускается в ложбинку. Ласково прохожусь несколько раз по влажным губкам, осторожно раздвигаю и проникаю внутрь. Она умолкает, замирает и только сотрясается от беззвучных всхлипываний, прерывисто вздыхая. Довожу почти до предела, и вот она уже пытается придвинуться так, чтобы мой палец оказался в заветном месте. Нет! Ещё не время!

– Рабыня, за что ты получаешь наказание? Отвечай!

– Не… назы… вала… вас… госпо… дин… – всхлипывает, в голосе – боль утраты долгожданной разрядки, которой жаждет её переполненное желанием тело, ведь она была так близко…

Неторопливо отмеряю оставшиеся шлепки. Последние два отдаю Шерхану. Она взвизгивает, изгибается так, что приходится сильно и грубо вернуть на место – это уже немного больно.

Пора! Точно знаю, куда и как нужно нажать пальцем – серия судорожных, конвульсивных движений всем телом, барабанит ногами по полу; протяжный хриплый крик откуда-то из самой глубины. Палец чувствует, как проносится внутри волна быстрых сжатий, она обмякает и соскальзывает с коленей на пол.