Громов вздохнул, покачал головой, тихо пробубнил:

– Я бы сказал, вопреки.

Арсений с Мухой разразились громким смехом, Эмма улыбаться шире не стала – внимательно смотрела на Громова, что-то пытаясь понять.

– А чем ты занимаешься в свободное время? – обычный вопрос был задан с особым сладким подтекстом, смысл которого Гриша не уловил.

Он смотрел на компанию из четверых человек, друга детства и Эмму. Пантеру-альбиноса в прайде. Пытался понять, почему она в объятиях Арсения, среди его друзей, смотрится органично и одновременно не вписывается. Девочка, сотканная из снов.

– Да в Эрмитаж, как на работу ходит, наверное, – за Гришу ответил Арсений со смешком. – У таких, как наш писатель, и картина, небось, любимая есть, да?

Между строк в словах Барса явно была заложена издевка, но Гриша смотрел в серые, внимательные глаза Эммы, и не понимал, что его должно было задеть в этой фразе, поэтому тупо кивнул.

– «Танец» Матисса.

Глаза Эммы на секунду распахнулись, но приклеенная на губах улыбка не стала шире. Она ничего не ответила, лишь продолжила смотреть. Арсений с Мухой недоуменно переглянулись и Барс отмахнулся от Громова, решив не продолжать разговор с тем, кто воспринимает тонкий сарказм буквально.

Эмма оторвала от парня взгляд лишь когда к их компании подошла Вероника с Лизой.

– Привет, мальчики. – Лукьянова держалась, как всегда, уверенно. По-королевски одарила каждого порцией внимания, сложила руки на груди, с неизменной лаковой сумочкой на сгибе локтя. Эмма кивнула без неприязни, но как обычному прохожему. Компания замолчала, Лукьянова предложила тему для обсуждения. – Алиса зовет меня на отбор в команду гимнасток, – шире улыбнулась она.

Громов заметил, как грудь Эммы Купер упала от тяжелого вздоха.

– Очаровательно, – проговорила она с трудно определимой эмоцией.

Вроде, это было презрение.

– Лиз, может ты со мной пойдешь? – Лукьянова обернулась на младшую Купер. Они подружились за это время, Громов с Андреевым тоже приклеился к девчонкам после посиделок первого сентября. С Лизой он уже ходил на спектакль, с Вероникой нашел общий язык после интервью, но в общую компанию они так и не вписались. Изредка, как сейчас, пересекались, но святая троица, как и остальные, держались на расстоянии. Новеньких принимали ровно, но не тепло. Лиза была младше, а Андреев, видимо, бежал туда, куда ветер подует. В дни тренировок был с командой, после школы зависал с Гришей. – Вдвоем веселее.

– Да, давай, Лиз! – Встрепенулся Андреев, поднялся со скамейки, по-дружески приобнял младшую Купер за плечи. – Будешь нас поддерживать во время игр!

Громов кожей почувствовал, как Эмме не понравилась эта идея. Не хотела ни с кем делить власть?

– Это не для нее, – незаинтересованно проговорила Эмма, явно настроенная сменить тему, но задевшие ее эмоции в голосе уловил Арсений.

С садистским удовольствием вцепился в тему, а не проигнорировал.

– Детка, ты слишком категорична. – Он приобнял Эмму за талию, сам смотрел на Лизу.

Слишком плотоядно на вкус Гриши. Захотелось встать и девочку своей грудью закрыть от этого взгляда.

– В меру. – Настроение Эммы сменилось резко, она ответила Барсу холодно, поднялась с колен парня, отбросила от себя его руку. – Андреев, – она шагнула к парням на соседней скамейке, – отойдем.

Безапелляционно, неожиданно жестко, словно приказ, кивнула Эмма в сторону. Громов с недоумением проследил, как друг поднялся со скамьи по первому слову платиновой принцессы, поплелся за ней побитым щенком.

Арсений закатил глаза, потерял интерес и к сокоманднику, и к своей девушке. Лукьянова с Лизой отошли в сторону с Барс, обсуждая отбор, парни гоготали над новой шуткой.