– Мил, что-нибудь еще нужно? Может, муки или сахара? Чая?

Девушка, всё это время изучавшая ассортимент, подошла и взглянула на отложенные продукты. Она попросила дополнительно гречку, рис, геркулес, томатный соус, муку, которые нерасторопно по очереди были положены перед ней.

– Пожалуй, всё.

В это время в магазин вошли две пожилые женщины, поздоровались, на лицах их выразилось повышенное внимание к незнакомцам, тут же им ответившим. В деревне принято здороваться со всеми. Пока Палашов расплачивался, Мила складывала продукты в сумку. Места не хватило, и она загрузила вторую.

– Я понесу. – Он забрал у девушки сумки и пошел вперёд к машине. – Нет ли тут где ещё магазинов?

– Есть, но нужно ехать дальше, в посёлок.

Возле машины крутился прилично одетый низенький мужчина. Вероятно, москвич, дачник. На лице его изобразилось смущение, смешенное со злобой.

– Здравствуйте, у меня к вам дело, – выпалил он без пауз.

– Минуточку.

Палашов открыл машину, поставил сумки в багажник, усадил в неё спутницу, а уж после всего этого повернулся к ожидающему мужчине.

– Представляете, у меня какие-то сволочи бензин слили! – Он рьяно жестикулировал, и на лице его выражалась досада. – Напротив его дома, – он указал на магазин, – на ночь машину оставил, а утром прихожу: крышка с бака сорвана, машина не заводится. Всё до последней капли высосали. Никому нельзя доверять! Может, поможете? Перельём маленько из вашей? Мне только до заправки доехать. Я заплачу.

– Вы в Москву уезжаете?

– Да, сына отвожу.

– А где ваша машина?

Мужчина показал вверх по дороге, и Палашов вспомнил, что эта машина стояла на обочине, когда они проезжали.

– А вы из этого села?

– Нет, мы из Спиридоновки.

– А-а-а… Ну, ступайте. Я сейчас к вам подъеду.

– Спасибо, – обрадовался мужчина и поспешил к своей «Ауди».

Евгений Фёдорович сел за руль и повернулся к Миле, которая не сводила с него тревожных глаз и явно хотела что-то сказать.

– Это Васьки Леонова отец.

– Так я и знал, что они не уехали, а просто спрятались от меня. У него из машины, пока она ночью стояла возле дома продавца, слили бензин. Сейчас мы к ним подъедем. По иронии судьбы я буду им бензин переливать. Ты сиди спокойно, как ни в чём не бывало.

– Хорошо.

Голос девушки прозвучал твёрдо, но по тому, как руки её перебирают складки на футболке, в которую она одета, Палашов понял, как она взволнована.

Они аккуратно подрулили к «Ауди» задним ходом. Крышки бензобаков удачно совпали, оставалось только найти резиновый шланг, чтобы перегнать бензин. Палашов вышел.

– У меня девяносто второй. Подойдёт?

– Выбирать не приходится, – развёл руками мужчина, – подойдёт.

Палашов нагнулся и заглянул в машину, где на переднем сиденье распластался блондинистый молодой человек с не слишком выразительным лицом и только чуть широковатым носом, украшенным тремя мелкими веснушками. В лице его была какая-то тупая нахальная уверенность. Наверное, в собственной безнаказанности. «Так. Замечательно! Улизнуть хотел, голубчик! Не тут-то было! Не судьба! Спасибо тебе, армяшечка, что бензин слил!»

Следователь ни на секунду не сомневался, что бензин слил сам армянин.

– Есть у вас шланг? – спросил Палашов у озабоченного папаши, роющегося в багажнике.

– Был, кажется. Ищу.

– Пока ищите, я потолкую с вашим сыном.

Тот не успел ответить, как следователь уже открыл дверь и уселся на заднее сиденье в «Ауди».

– Ну, здравствуй, Василий Леонов!

Молодой человек обернулся, недоумённо глядя на незнакомца, так бесцеремонно забравшегося в чужую машину прямо при хозяевах, да ещё без их разрешения.

– Здрасьте…

– Не удивляйся, дружок. Мне стесняться нечего – я Ваньку Себрова не избивал. Будем знакомы. Следователь Палашов, Евгений Фёдорович. Мне, Василий, серьёзно с тобой поговорить надобно. Придётся тебе со мной назад до Спиридоновки прокатиться. Отец твой пусть тебя здесь ждёт. Я тебя ему привезу.