– Если придешь пьяный к праздничному столу, выгоню из дома не задумываясь, – произнесла жена и бросила на него свой гневный взгляд.

– За что ты меня так ненавидишь? – решил спросить Славик на прощанье.

И снова молнии гнева вылетели из ее глаз, но вслух она ничего не сказала, а молча принялась дальше готовить праздничную еду.

Вдруг внезапно дверь в квартиру открылась и на пороге появилась его пятнадцатилетняя дочь Сонечка.

– Привет, —неловко обронила она и, сторонясь его, пробежала в комнату.

Славик вылетел из квартиры, словно ошпаренный кипятком, накинул рюкзак на плечи и поспешил в лес.

До леса он доехал автобусом, а уже дальше пошел пешком. Место, где находился заброшенный дом, он помнил очень хорошо. Чтобы добраться до него пешком, нужно было около двух часов.

Когда зашел в дом, первым делом скинул рюкзак и достал водку, налил себе пол стакана. Выпил. Закуска была, но закусывать не стал. Взял веревку и залез с ней на стол, обмотал ее за деревяшку, которая выступала на потолке.

– Ну вот, как говорится, Славик, покойся с миром, – произнес он вслух и налил еще полстакана водки.

От принятой дозы он немного опьянел, и ему стали казаться люди, с которыми он общался раньше. Василий Степанович, его бывший начальник на работе оказался прямо перед ним, он сидел за своим рабочим столом.

– Ну что, сука, сидишь смотришь на меня, жирная морда. На мои денежки на Канары, поди, слетал со своей любовницей Софкой? Подавись ты моей зарплатой, мне там она не понадобится. Смотришь, вижу, на меня и радуешься, что скоро меня не станет. Ну ничего, побегаешь еще немного на этом свете и как миленький прибежишь ко мне. А там, Василь Степанович, будем с тобой на равных. Я посмотрю на тебя, как ты запоешь.

Славик посмотрел наверх и сделал на веревке узел Линча, который он специально научился вязать за несколько дней.

– А ты, Любка, чего сидишь ухмыляешься? – продолжил он, глядя в другую сторону. – Алкоголик, говоришь, допился. А ты себя со стороны видела? Вон булки на казенном добре какие наела. Этому не досчитаешь зарплату, тому ошибешься. А сама живешь хорошо на нашем народном труде, набивая кошелек и брюхо.

Славик опустил веревку, и она повисла в воздухе, а сам спустился вниз и присел за стол, взял бутылку в руку, направил горлышко на стакан, но его рука дернулась, и содержимое полилось на стол. Он чертыхнулся вслух и вылил оставшуюся водку в стакан, выпил залпом и уставился на дверь.

На пороге появился, как ему показалось, силуэт жены. Может, дом начал рисовать ему этих людей, может, выпитый алкоголь, а может, даже и сам бес. Кто теперь знает?

– Ну что, милая, алкоголик и неудачник, говоришь? А когда мы встречались с тобой еще в юности, кто просил меня взять в жены лишь бы поскорее убежать от отчима, ведь он бил тебя, и от матери, которая из дома выгоняла. Не ты ли мне клялась в любви до гроба и поддержке до самой смерти. Как же так, милая моя? Или ты все хорошее забыла за все эти годы? И теперь я для тебя не любимый муж, а алкоголик и неудачник.

Возле матери образовался силуэт девочки.

– Ну что, Сонечка, как твои дела в школе? Все детки там в основном с папками, без него тебе будет не так комфортно и хорошо. Вот увидишь. Нельзя папкой вот так пренебрегать, он один у тебя.

– Ну что, мои хорошие, посидел я тут с вами, так сказать, перед дорожкой, поговорили. Всех я вас прощаю. А я пошел навстречу к Богу.

Славик долил себе еще водки в стакан, залпом ее выпил и полез, шатаясь, на стол, хватаясь рукой за веревку.

– Крепкая, хорошо и держится, – произнес он вслух.

Стоя на столе, он надел узел на горло. Но тут до Славика доходить стало, что все это происходит с ним по-настоящему, и его обуял дикий ужас.