– Эта дама здесь давно? – спросила Элен, которая уже чувствовала желание найти в чужой стране спутницу, которая могла бы внести некоторое разнообразие в ее простой, однообразный образ жизни.

– Она прибыла сюда в тот же день, когда уехал полковник. Сначала она остановилась у пастуха Пауля и спросила его, нет ли поблизости дома, который можно было бы снять или купить. Пауль ответил, что братья Гиршманн хотят продать домик в лесу. Она тут же велела их привести, сторговалась с ними и ту же ночь провела в своем новом жилище. Пауль и двое Гиршманнов поначалу держали это событие втайне, вероятно, потому, что взяли за дом с бедняжки непомерно большую сумму. Но в конце концов все выходит наружу: история стала известна, и я не последняя, кто ее знает. Я услышала это от жены ночного сторожа час тому назад, и почувствовала, что просто обязана рассказать всё сразу вам.

Элен поблагодарила Лизетт за ее расположение, склонив голову, и решила как можно скорее познакомиться со странной дамой.

Камердинер Вернер, также присутствовавший при этом долгом разговоре, молчал и изредка качал головой. Элен заметила это движение и обратила внимание на его молчание, поэтому она спросила его, есть ли у него подозрения насчет незнакомой дамы.

– О, – ответил Вернер, – я просто не вижу ничего хорошего в их появлении в этом районе. Молодая женщина, о которой все говорят, что она хорошенькая, заявляется сюда с одним слугой, чтобы запереться в уединенном доме: и это вам кажется нормальным? У нее есть муж? Где ее семья? Разве она не должна быть авантюристкой? Я среди наших офицеров навидался этаких таинственных принцесс, которые сначала шарахаются ото всех и тщательно скрываются, пока не добьются какого-нибудь улова. Затем они появляются средь бела дня, демонстрируя свою прелесть, свое великолепие и свое безнравственное поведение. Как только они получат свое, они внезапно исчезают, как и то безумие, которое мы часто видим там, внизу, на болоте.

– Я так думаю, – ответила Элен, – что в большом городе встречаются такие несчастные создания, которые, чтобы успешнее торговать своими прелестями, стараются возбудить любопытство мраком, которым стараются себя окутать. А здесь, в Рифенштейне, мой добрый Вернер, чего тут искать такой девушке? Где здесь богатеи, которых она могла бы соблазнить? Во всем районе я знаю только семьи, которые живут в самом полном согласии и, кроме того, к следующему лету скоро уедут из страны. Но разве эту даму не могло постичь несчастье? Может быть, ей стыдно жить в более низком положении в прежнем окружении? И выберет ли современная сирена своим домом жилище посреди леса, вдали от всех дорог? Не предпочтёт ли она скорее места, часто посещаемые путешественниками? Нет, милый Вернер, ваше подозрение несправедливо, нельзя думать о ближнем ничего плохого, если на то нет явных причин.

Вернер не ответил, но, похоже, совсем не был переубежден. Его опыт служил ему ориентиром, по которому он полагал, что может судить обо всем, что теперь выпадало на его долю.

Следующий день был необычайно красив. К вечеру дети пошли гулять под присмотром Вернера, и случай привел их в близлежащий лес, в то время как сама Элен ушла не так далеко от замка, а только спустилась в деревню, где встретила деревенских жителей. И все они рассказывали ей о странной даме. Ее появление возбудило всеобщее любопытство, и каждый ее шаг был обсуждаем. Известно, что к вечеру она выходила из дома, чтобы прогуляться по окрестностям; но пока солнце было еще на небе, показывалась очень редко. Весь день она проводила в комнате на верхнем этаже, где ее никто не видел. Ее старый слуга выполнял все домашние дела, но он всегда имел такой сварливый вид, что не хотелось заводить с ним разговор, когда он изредка заходил в деревню что-нибудь купить.