Но снобу, который смотрит на меня сейчас с явным превосходством, я этого, разумеется, не расскажу.

– Понятно, – отзывается он, – но вот, что я вам скажу, Сенцова: у общества пренебрежительное и даже брезгливое отношение к зоозащитникам ещё и потому, что они демонтируют тотальный непрофессионализм в плане пиара. Эти кривенькие объявления с кучей ошибок, сделанная на коленке раздатка, вроде вашей, – кивает на мою сумочку, где скрылась кошачья флэшка. – Подобное отталкивает людей, а не привлекает.

Развожу руками:

– Ну, извините. На профессионалов у нас просто нет денег. Всё сами. Как умеем.

Становится жутко обидно. У нас среди волонтёров только мы с Гертой – молодые. Остальные – взрослые тёти. Многие из них дальше рассылки в WhatsApp достижения прогресса не освоили.

– Не расстраивайтесь, – неожиданно по-доброму произносит Ларёв. – Я явно перегнул палку. Приношу извинения. И раз уж вызвался помогать – сверстаю вам флайера. Скиньте мне всю необходимую информацию.

И, несмотря на то, что я шокирована тем, что он извинился, от помощи отказываться глупо. К тому же – Ларёв прав: сейчас люди любят красивую картинку.

Мы обмениваемся номерами, и я скидываю ему в мессенджер афишу будущего мероприятия.

Он кивает и продолжает шокировать меня дальше:

– А теперь – отдайте мне ключи, потому что водите вы так же паршиво, как и верстаете.

Разумеется, я ведь за рулём всего пару месяцев. Поэтому не спорю, отдаю ключи и сажусь на пассажирское – мне в нём ещё привычнее, чем в водительском.

А ещё с такой позиции удобно рассматривать мужчину. Ларёв ведь очень красивый – тонкие идеальные интеллигентные черты. А очки в овальной оправе только добавляют образу шарма, чтобы там не говорила Светка про очкариков…

А пальцы!.. О, на них лучше не смотреть! Тонкие длинные аристократичные мужские пальцы – моя слабость. А у Константина Викторовича именно такие.

Следующая наша остановка – супермаркет: нужно пополнить запасы кормов и наполнителей, приобрести несколько новых лотков. Ну… и прочие кошачьи радости.

Ларёв и в этот раз проявляет инициативу, оплатив покупку.

– Спонсорская помощь, – мотивирует он.

И я не возражаю: уверена, он за один вечер тратит втрое больше.

Теперь – прямиком в приют. Там много новых хвостиков, нужно помочь расселить, накормить, убрать…

Когда вваливаемся на территорию с пакетами, все волонтёры застывают с открытыми ртами. Ещё бы – Ларёв нередко мелькает в местной светской хронике. А тут – собственной персоной.

– Я нам спонсора и помощника привела! – с гордостью заявляю, но мои коллеги по приюту смотрят на меня с каким-то недоверием. Словно я опасного хищника привела, и он сейчас порвёт всех здешних обитателей.

– Куда ставить! – начинает злиться Ларёв. – Мне вообще-то тяжеловато!

Женщины отмирают, суетятся, показывают сарай, где у нас хранится всё необходимое. А потом – проводят дорогому гостю экскурсию.

Я, честно сказать, ожидала, что Ларёв будет морщить свой римский нос, а он – нет, ходит за нашей Еленой Сергеевной – организатором приюта, внимательно слушает, записывает на диктофон её жалобы и твердит:

– Угу, понятно!

Неужели, действительно, судьба смилостивилась над нами и послала нам реального помощника.

Обойдя владения, мы с Константином Викторовичем уже направляемся к выходу, потому что пора по другим делам, и в это время – появляется Маркиз. Вальяжной походкой, гордо задрав драный и ломанный хвост, он направляется ко мне.

Я – его любимица. Недаром же говорят, что кошки сами выбирают себе человека. И Маркиз, огромный полосатый котяра, выросший на улице, закалённый в дворовых боях, выбрал меня, чему я рада.