Зло зыркаю на него и выскакиваю прочь из кабинета.

Набираю маме. Родительница моя сейчас в Италии: она – человек творческий и… уже три года как свободный. Отсудила у папаши солидную сумму и теперь живёт, наслаждаясь жизнью.

– Привет, мой Пончик!

– Не называй меня так! – взрываюсь: да что с этими родителями? Один считает меня уже слишком взрослым, другая – ещё ребёнком.

– Ну, всё-всё, – сюсюкает женщина, которая числится моей матерью. – Ты чего так рано? Случилось что-то?

– О да, случилось! – эмоционирую я. – Кажется, твой бывший сошёл с ума и заставляет меня идти работать. Ну, ма, где я, а где работа? Я к этому не приспособлен.

– Вообще-то мы с твоим отцом, – тон мамы становится строгим и холодным, – обсудили это решение. И я полностью его поддержала.

– То есть, – доходит мне, – бабок не дашь?

– Именно, милый. Не дам. У меня и у самой негусто. Так что бывай, сладкий мой. Не забывай звонить своей мамочке. Мамочка скучает.

Сучка ты, а не мамочка, хочется заорать мне, но я лишь сжимаю в руке айфон…

Достали!

Кажется, у меня есть один человек, который может выручить. Если уж идти на работу – то к нему.

– Дядь Дима, – отцов брат всегда был на моей стороне, – как дела?

– Вашими молитвами, – басит он.

– Дядь Дима, у тебя там какая-нибудь вакансия в клубе не завалялась? Я тут решил за ум взяться, начать зарабатывать…

– Похвально, племяш, – продолжает он, – но тут такое дело: мне на днях Витька звонил, сказал, что устроил тебя в универ. Я родному брату дорогу переходить не буду.

Приехали!

Бешусь! На психах еду в кальяную Марата. Братан устроил себе заведеньеце прямо в подвале жилого многоквартирного дома. В тихом спальном районе. Удобно.

Подъезжаю, спускаюсь… Чувак уже на месте… Проверяет, всё ли готово к приходу гостей. Любит всё лично контролировать. Марат вообще помешан на контроле. Пожимаем друг другу руки. Кореш зовёт меня наверх, в випку, заказывает нам сюда кофе – в такое время он алкоголь не употребляет и другим не советует.

– Ты чего так рано? – склоняет голову набок, раскуривает сигару, протягивает одну мне…

– Батя сошёл с ума. Хочет, чтобы я в универе работал?

– Это в каком? – вопрос закономерный – у нас в городе четыре университета, но я помню, что Пал Эдуардович рулит мостостроительным, кажется…

Это и выдаю Марату. Друг кривится.

– Уже хуже, но ничего, и там водятся сладкие цыпы.

– Полагаешь, мне не стоит расстраиваться?

– Совершенно не стоит: юные студенточки – самый вкусный вид девчонок. К тому же, они всегда влюбляются в молодых преподов. Так что, уверен, ты будешь в шоколаде, чувак. Чёрт, – с лёгкой завистью тянет Марат, – самому что ли в преподы податься. Как представлю толпу юных красоток – в штанах тесно.

Прыскаю в кулак, закашливаюсь, потому что хапаю дыма:

– И чему ты их будешь учить? – отсмеявшись и прокашлявшись, спрашиваю я. – Теории и практике секса?

– Хотя бы, – ухмыляется Марат. – Но могу и философии, если попросят. У меня вообще-то диплом и соответствующая квалификация.

Оу, не знал. Мар всегда казался мне полным раздолбаем, типа меня самого. А оно вон как – диплом философа…

– Так что не ной, братан, – хлопает меня по плечу. – Воспринимай это как новое приключение.

Настроение резко ползёт вверх, от Марата ухожу уже вполне довольный жизнью, выруливаю с парковки, едва ли не напевая, но тут – прямо под колёса – выскакивает девчонка. Дура! Успеваю вильнуть в сторону, а она, кажется, не удерживается на каблучищах и эпично плюхается в лужу…

Выхожу посмотреть на это чудо. Нависаю над ней, складываю руки на груди… Она вскидывает голову и… я тону в её глазищах. Каре-зелёных, злых сейчас и абсолютно невинных. А девочка, несмотря на то, что порядком заляпана грязью – та ещё сладость. И сейчас я понимаю рассуждения Марата – действительно, юные студенточки обладают тем шармом невинности, который ни в одном SPA-салоне не сделать.