– Я кое-как объяснил инструкторам, мол, человек новый, не сразу понял, что к чему. Литвинов, собака, меня тоже подставил…
– Альберт Сергеевич, разрешите возразить. Это ведь неправильно. Если Ваше отделение выдаст удостоверения таким растяпам, как Бирюков и Прокофьев, которые не отличают встречное и попутное движение, Вы подвергнете жизни как новых водителей, так и уже опытных. Я уже не говорю о пешеходах. А это плохая статистика на наше ведомство. Оно нам нужно?
Глаза Меркулова закатились чуть ли не вовнутрь.
– Степка, ты меня не понял. То, как он будет ездить после получения прав, нас не касается. Ты вообще видел, в каких условиях мы работаем? Какое у нас оборудование, какая у нас штатка? Гражданские почти каждый день перерабатывают по 2, а то и по 3 часа, и им за это никто не доплачивает. Кроме того, они еще и каждый день выслушивают недовольства граждан, потому что эти, извини меня, идиоты документы не могут нормально собрать и принести. А благодаря вознаграждениям у меня есть хоть какая-то возможность простимулировать сотрудников. Ты же не думаешь, что я забираю все себе…?
– Ни в коем случае, Альберт Сергеевич, – успокаивающе обнадежил его Казначеев. – И все-таки это неправильно. С каждым годом финансирование органов внутренних дел остается одной из самых больших статей…
– Какое к черту финансирование! – выпалил Альберт и непроизвольно встал со стула. – Разуй глаза, Степа, до начальников отделений, до таких, как я, твое финансирование не доходит. Ты можешь себе представить, что даже опытный водитель может рано или поздно позволить себе вольность и создать аварию на МКАДе или «трешке»8? А некоторые, особенно девушки, получают права и оставляют их в прикроватной тумбочке, потому что боятся за руль сесть, их мужья везде катают, и им по кайфу. Желающие получить права всегда будут, и они будут… жертвовать столько, сколько им скажут…
– Альберт Сергеевич, в таком случае я не хочу участвовать в этой схеме. У меня есть Регламент, я ему и следую, – на этой ноте Казначеев встал из-за стола и вышел из кабинета.
***
На следующий день Казначеев направлялся в первое отделение экзаменационной работы на Вернисажной улице без доли обиды на своего начальника. В тот же вечер он решил навестить спортивный зал в соседнем корпусе – вечерние тренировки отлично снимали стресс на сон грядущий, а грамотная программа и питание после сеанса не вызывало крипатуру на следующий день. Здешний тренер указывал Степану на необходимость балансировки кардио- и силовых упражнений, чтобы поддерживать атлетический облик. Телосложение Казначеева относилось к так называемым эндоморфам – склонных к набору веса и мышечной массы. Однако старший лейтенант нисколько не комплексовал своих больших габаритов – напротив, он считал крупное (не упитанное!) телосложение хорошим задатком крепкого здоровья, и гордился им.
Степан обдумывал слова своего начальника. Меркулов так и остался алчным чиновником со времен работы во втором батальоне, прикрываясь «тяжелым трудом» своих подчиненных. Если человека не устраивают его условия труда, и он намерен больше зарабатывать и двигаться по карьерной лестнице – он будет искать свое место, а не протирать штаны перед окном приема и выдачи документов, жалуясь на свою нелегкую долю.