– Это все ерунда, сам же говорил, что для наших старушек подойдет только чип. Я звонил Гадюке, который на кислотном «Мерсе» ездит. Тот увеличил разгон до сотки с 7,3 до 5 секунд, и это еще щадящий тюнинг.

– С такой начинкой твой Гадюка через три месяца будет искать либо покупателя, либо новый комплект кривошипно-шатунного механизма. А моя при должном уходе проживет еще много лет.

– И что толку от «Волги», которая будет ползать в четвертых и пятых местах? Таким макаром она тебе вообще не отобьет вложений.

– А это мы еще поглядим, кто взойдет на пьедестал.

На этой фразе Алексей бросил попытки убедить своего напарника. Какой смысл, если где-то в голове у Степана возведена непробиваемая стена веры в свою безупречность? Путейко решил сменить тему.

– Думаю себе ксенон поставить, чтобы на таких скоростях и видно было лучше, и других можно слепить.

– Зачем опускаться до уровня лихачей–подростков? А если соперник потеряет контроль и разобьется? Или, чего хуже, врежется в гражданских! – Степан не скрывал явного возмущения от безумных идей своего компаньона.

Старший лейтенант понимал, что спорить со своим честным соратником не имело смысла. У Степана будто развилось обостренное чувство справедливости, он пытался переделать мир вокруг себя, подстроить его под свою парадигму восприятия. В какой-то степени он был прав – если бы менталитет россиянина хотя бы немного ориентировался на гражданские ценности жителей Канады или Скандинавского полуострова, возможно, что сейчас бы и жизнь была устроена в лучшую сторону, не ограничиваясь при этом культурой вождения. Но реалии современной России сочетали в себе западный прогресс и азиатский кумовской подход к процветанию определенной социальной страты за счет «мохнатой лапы дяди». И участие действующих сотрудников ДПС в нерабочее время в ночном стритрейсинге под «эгидой» инспекций ГИБДД – тому явное доказательство. Но для Степана эти соревнования были азартом и делом принципа. Об этих гонках было известно лишь в узких кругах районных подразделений Госавтоинспекции, выводить их на региональный или даже окружной уровень было чревато скорейшим разоблачением мероприятия и, как следствие, проявлением интереса представителей Следственного комитета и Управления собственной безопасности МВБ. В схеме также были задействованы организаторы гонок, сами участники и «ночники» (так называли инспекторов ДПС, кто дежурил на дорогах после полуночи), через посты которых пролегал тот или иной маршрут. Уличных камер гонщики не боялись – без государственных номеров установить владельца авто и выписать соответствующее постановление было невозможно.

Для участников такой полулегальной дорожной вечеринки действовали определенные правила, самые главные из которых:

1) Гонщик не должен иметь судимости или выступать фигурантом по тому или иному судебному делу;

2) Гонщик не был ранее причастен к дорожно-транспортным происшествиям;

3) Гонщик обязан не создавать угрозу другим участникам дорожного движения или вестись на их провокации – игра в «учителя», состязания с «шашечниками» и так далее;

4) Гонщик не должен состоять в браке и иметь детей;

5) Любая утечка информации относительно деятельности клуба влечет незамедлительное расторжение договоренности районных ГИБДД с гоночным клубом. Нарушение хотя бы одного пункта в лучшем случае грозило исключением из клуба, в худшем – участнику могли легко состряпать дело для прокурорского стола.

В целях конспирации все автомобили стритрейсеров не числились в базах страховщиков и ГИБДД. В отличие от сюжетов известной американской франшизы про уличные гонки