– Ты только не сердись на меня…

– Все хорошо. Давай баиньки, – после чего выключил основной свет и ушел к себе.

***

Макс не любил оставлять личные вещи на виду, когда готовился ко сну – их обязательно надо пристроить либо в шкаф, либо в выдвижной ящик, чтобы в лишний раз не попадались на глаза другим. Во второе место он обычно укладывал наручные часы и пузырек с Уденафилом. У ящика была одна хитрость – в свое время Макс приделал к нему второе дно с перепадом в один сантиметр, о котором знал только он. Неприятный случай десятиминутной давности навеял на него воспоминания о прошлом – в «закромах» этого самого ящика хранился один конверт с письмом годовалой давности.

Письмо от его отца из США.

Макс лег в кровать и достал письмо. Из-за диковинных штампиков, печатей и марок конверт представлял собой ценность, превосходящую ценность дорогих заграничных сувениров. В качестве адресата указан «Khoroshin Maksim», адрес отправления звучал как «California Institute of Neuroscience, 2100 Lynn Rd 120, Thousand Oaks, CA 91360». Отправитель – «Vladimir Khoroshin, Dr». Примечательно, что адреса в англоязычных странах писались по индуктивному методу – от конкретного места проживания до уровня штата. В России все было с точностью наоборот.

Отец писал следующее:

«Hi, son! How are you? Привет тебе из солнечного города «Тысяча дубов»! Забавно, что, несмотря на лесное название, город очень напоминает окраины Оренбурга – такие же просторные улицы, степи, деревьев практически нет. Инфраструктура здесь выглядит поцивильнее и посвежее. Погода такая же, как у нас в приуральских степях – летом можно оставить сковороду в полдень под солнцем, и через час у тебя будет fried eggs. Только до моря здесь ехать на машине не 10 часов, а 40 минут. И ты на берегу океана! Я уже не стал печатать фотографии с закатами – в интернете и сам можешь посмотреть. Хотелось бы, чтобы ты это увидел своими глазами. В общем, для отдыха и работы самое то. А еще меньше, чем за час, ты можешь доехать до Лос-Анджелеса! Там много наших, кстати.

Менталитет здесь, конечно, отличается – здесь не любят говорить о политике, разве что в самом близком кругу коллег после пятой пинты пива. Договориться с кем-то на месте, как с нашими гаишниками, практически невозможно. Местные довольно общительные, но за разговорами надо следить – чуть чего, сразу 911 набирают. В целом, народ здесь дружелюбный, легко идут на контакт. Выходцев с Восточной Европы практически нет, зато много латиносов. По улице могут ходить и в сапогах, и в халатах банных – кто во что горазд. Ценники здесь не как в нашей «Пятерочке» – молоко от 2-3 баксов, сэндвичи – от 3. В кафе мы с коллегами всегда оставляем на чай наличными, даже если платят картой. Те, кто живет без семей, почти не готовят, берут кулинарию в магазинах. Благо на работе есть своя столовая для сотрудников, так что в этом плане легче.

Как бы тут не было хорошо и тепло, все-таки скучаю я по Родине. Я здесь уже второй год, но никак не могу забыть вас с мамой, друзей, коллег. С Олегом тоже связь держу. Да, научным сотрудникам здесь намного больше платят, чем в РФ. Но нет этой русской души.

Как я уже писал тебе, перевезти вас – задача непростая. Район Лос-Анджелеса – один из самых дорогих в Штатах. Я хоть и живу в пригороде, мне до центра LA ехать около часа. И жить здесь – удовольствие недешевое, много расходов уходит на проживание на территории, на бензин, в магазин сходить и все такое. Машина служебная, но кататься на ней тоже дело не бесплатное. Цены на дома здесь начинаются от 200 000 зеленых, и это только в пригороде Таузенд-Оукс, где нет ничего, кроме степей и двух деревьев. Кроме дома, нужно еще собрать денег на свою машину и на лечение матери, плюс проценты, налоги, коммуналка, страховка. На фоне всего этого понимаешь, что жить у нас в России очень дешево, особенно на московскую зарплату. Если бы не ее диабет, я бы уже в январе сделал первый взнос и взялся бы за документы на визу.