Пригляделся, вылез из бассейна и подошел к своим, которые, надо сказать, тоже любовались его художественной самодеятельностью, но делали это молча.

– Слышь, братухи, это кто?

– Это? Немцы…

– А как по-немецки «немцы»?

– Die Deutschen.

– Чо?

– ДОЙ-ЧЕН! А тебе зачем?

– Надо.

Парень подходит к бассейну, смотрит на притихших бюргеров и произносит, указывая сучковатым от переломов пальцем на самого толстого хряка:

– Дойчен?

– Ja, Wir sind Deutschen, – отвечают озябшие немцы, планируя избежать какой-то неведомой неприятности.

Парень оскалил редкие желтоватые зубы и процедил сквозь них, как плюнул:

– СТАЛИНГРАД!

А после этого отчетливо показал руками, как выглядит руль спортивного велосипеда… И повторил пантомиму пару раз, всё горячее.

Все две недели, пока в бассейне плескался весёлый представитель живой природы Перми, у бассейна не было ни женщин, ни детей, ни их отцов.

ИХ НЕ НАПУГАЛО ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО СЛОВО СТАЛИНГРАД, ХОТЯ ОНО НА ГЕНЕТИЧЕСКОМ УРОВНЕ ОЗНАЧАЕТ ДЛЯ НИХ – УЖАС + ПОЗОР.

Они всего лишь увидели, как вслед за произнесенным словом расправил плечи сам творец этого ужаса, который мечтал услышать хотя бы писк, хотя бы один неверный вздох, чтобы с легкостью разубедить представителей «высшей расы» в том, что каннибализм и некрофилия возможны не только в далёкой Африке… но и в благодатной Турции, при попутном ветре и политической безграмотности!

НЕ НАЧИНАЙТЕ ТОГО, ЧТО НЕ СМОЖЕТЕ ЗАКОНЧИТЬ! КАЖДОЕ ВАШЕ ДЕЛО ДЕЛАЙТЕ ТАК, КАК ЕСЛИ БЫ ОТ ЭТОГО ЗАВИСЕЛА ВАША ЧЕСТЬ И САМА ЖИЗНЬ, и тогда те, кто всего лишь шутил, подавятся своими языками…

Спаси, Господи, люди Твоя!

Меня пригласил для курса по ножевому бою мой старинный товарищ, МСМК по Каратэ WKF, многократный чемпион Мира, Европы, СССР и России – Андрей Наумов, который уже несколько лет служил в ОМСН Челябинского ГУВД. Было жаркое, удушливое лето, как бывает только в Челябинске, где двести заводов дымят прямо в черте города.

Мы приехали с покойным ныне Сашей Павловым, который вызвался мне помогать.

Построили каких-то парней. «Ровняйсь, смирно!» – меня представили личному составу, и Андрей вышел из раскаленного спортзала. Я начал бессчётный по номеру семинар по ножу. Это Челябинск, а значит, ребята дрались люто, а главное, молча. Было очень забавно, когда на третий день, все в сечках и синяках, они всё-таки спросили:

– А чего это мы делаем?

– А вам что сказали?

– Сказали – идите и не обосритесь… Ну, мы и кремнюем…

Среди рослых и тяжелых мужиков выделялся некий щуплый и низкорослый юнец, очень напоминающий безбородого пионера-героя с плаката. У него практически ничего не получалось, он пытался заваливаться на бок и всем своим видом показывал отсутствие боевого Духа и присутствие картонного позвоночника. Что для меня было как красные трусы для быка.

Идет завершающий третий день, дышать в зале становится просто нечем, окна залиты строительной пеной в ожидании лютой зимы… Вдруг Саша что-то мне семафорит глазами. Я перевожу взгляд в ту сторону, куда он маякует – и обмираю.

Те, кто видел умирающего, никогда не перепутают это с обмороком, жизнь уходит из тела, заостряя лицо и наливая кожу свинцовой бледностью. Передо мной, вздрагивая, стоял безбородый фантик, смотрящий остекленевшими глазами и медленно оседающий на вычурно поставленную ногу. Я подхватил тельце, положил, без эмоций и суеты взял пульс на шее… Сердце выбивало затухающую нитевидную морзянку – обвальное падение давления, шок.

Каждый водолаз знает: испугаешься под водой, заистеришь – конец, выбирайся из «петли», даже если нечем дышать, даже если от тебя уже отлетает кусками твоё мясо – СПОКОЙНО И УВЕРЕННО – и есть шанс, что победишь.