Вечером после работы мужики могли посидеть, выпить пару раз в неделю, после этого Валя слышала громкие разговоры между братом и его женой, скандалы за стенкой. Галя почти в открытую винила Виктора в том, что Борис зачастил с выпивкой. Родственники всем телом ощущали, что мешают, больше всего Валя, Виктор-то почти сразу на работу вышел.

Поэтому Валя ухватилась за первый же вариант, предложенный мужу на работе.

– Виктор Матвеич, – объясняли ему в конторе, – квартира в отдалении от посёлка, на земле, до ближайшей станции 30 минут по насыпи, ну куда вам с маленькими детьми?

– Ничего, привыкнем.

– До школы далеко, садик ещё дальше. Потерпите, скоро освободится общежитие в городе. Там места, конечно, меньше и кухня общая, но зато всё рядом, удобства в доме. В октябре должны отбыть рабочие в другой город, тогда и переселитесь.

Но на следующий же день Виктор возвращался в контору и просил выдать ордер на то, что есть.

Вот и топала сейчас молодая семья к своему новому дому.

Дом оказался у самой железной дороги, одноэтажный, вытянутый в длину, выбелен не то розовой, не то оранжевой побелкой, маленькие окошки, обрамленные белыми кирпичами, на них высокие ставни. Посёлок виднелся далеко позади через железнодорожные пути в три колеи и за автомобильной дорогой. Со всех сторон высокие холмы, пригорки, если не пробегал поезд или электричка, отчётливо слышалась шумная быстрая река.

Всё напоминало дачный посёлок, только дома и домики не теснились, а находились на приличном расстоянии друг от друга, особенно по этой стороне. От их дома до следующего метров пятьсот, не меньше.

Поезда товарные, пассажирские, электрички проносились достаточно часто, казалось, совсем рядом, каждый раз их обдувало сильным потоком тёплого воздуха и запахом просмолённых шпал, дети пугались и прижимались к маме, в конце пути просто останавливались и вглядывались в вагоны и цистерны, глазки не успевали посчитать и разглядеть: быстро-быстро мчались вагоны.

Радовало, что от родственников недалеко, всего две остановки на электричке. Галя больше всех обрадовалась:

– Будем приезжать, помогать. Не переживай, Валя, ты всегда можешь ко мне обратиться. Толик рад помочь, за детьми присмотреть или встретить вас с электрички, так что звоните или пишите…

Валя открыла калитку, она еле держалась на трухлявом штакетнике, и прошла вперёд. Во дворе высокая зелёная трава, прошлогодние сухие ветки репейника и конского щавеля торчали то тут, то там. В конце двора добротный кирпичный сарай такой же вытянутый, как и дом, разделённый на всех соседей, две двери – открытые. В паре метров от крыльца тянулся через весь двор забор до самого сарая, за ним чистый хоздвор, у соседей клумбы с клубникой и малиной вместо зарослей прошлогоднего бурьяна. На заборе банки, подушки, какие-то тряпки.

На проволоках в каждом дворе колыхалось стиранное бельё, Валя осмотрелась и увидела на своём участке проволоку на металлических опорах. Почему нет деревьев? Зелень такая кругом, а деревьев нет, одна еле живая алыча стояла как раз в их дворе в самом дальнем правом углу.

Валя села на тёплое, каменное крылечко отдышаться, дети присели рядом, вот и мужики догнали их.

– Ма-а-ам, – испуганно осматривался Гена, – мы что, тут жить будем?

Мама утвердительно кивнула, жмурясь от солнца. Танюша незаметно вздрагивала, вытирала грязными руками слёзы, страшно, они такого ещё не видели, привыкли жить среди людей в городе, а тут…

Послышался шум, детские крики, целая стайка детворы, человек семь, абсолютно разного возраста от малышей до старшаков, мчалась из-за дома через кущери, как раз мимо двора новых жильцов. Все легко одетые, с палками в руках. Дети резко остановились, заметив новых поселенцев, и прижались к штакетнику, тут он с треском и повалился в траву, а дети от испуга разбежались кто куда.