– Нам нужно как-то продержаться до утра, – сказал Инвар. Он сосредоточенно глядел в огонь. Темнота вокруг них продолжала сгущаться. – Я думаю, мы сможем это сделать, не так ли, Араим?

– Я почти уверен в этом, – все так же спокойно ответил эльф. – Правда, я лишь по рассказам представляю себе, с чем нам придется столкнуться.

– Ну, вот и увидим заодно своими глазами, – сказал Инвар. – Как ты, Валеска?

– Ужасно, – честно ответила Валеска. – Я очень боюсь. Но у меня ведь нет выбора…

– Ты все правильно понимаешь, – Инвар кивнул и похлопал ее по плечу. – Думаю, нам удастся продержаться.

В этот момент одна из лошадей вдруг шарахнулась и испуганно заржала. Инвар и Араим быстро взглянули друг на друга.

– Я не подумал о них, – сказал Араим. – Они могут привлечь сюда тех, кого не следовало бы привлекать.

С этими словами он встал и подошел к лошадям. Араим брал каждую из них за морду и прикладывал ладонь к их лбам. Лошади немедленно затихали. Валеске показалось, что они уснули.

Араим вернулся к ним.

– Мне показалось в какой-то момент, что кто-то следит за мной из-за кустов, – сказал он. – Но лошади будут спать как минимум пару часов. Жаль, что я не могу проделать этого с вами.

– Постараемся продержаться сами, – сказал Инвар. Внезапно на поляну налетел порыв ветра – такой сильный, что потушил костер. Они остались в полной темноте.

– Держись, Валеска, – сказал Инвар. Он медленно протянул руку и взял Валеску за руку. Араим, который сел с другой стороны от нее, сделал то же самое.

В этот момент они услышали голоса.

Голоса пели. Сперва они раздавались где-то за их спинами, но потом зазвучали и впереди, и слева, и справа, они звучали отовсюду, то тише, то громче, они приближались, обступали.

Валеска зажмурилась. Ей хотелось зажать руками уши, но ее руки крепко держали Араим и Инвар. Ей стало казаться, что она различает в этом всеобщем пении знакомые голоса. Кажется, в общем хоре мелькнул голос матери…

Валеска приоткрыла один глаз и увидела то, от чего ее волосы медленно зашевелились – через поляну сплошным потоком двигались тени. Они были светлее окружающей темноты, и потому выделялись очень ярко – высокие, выше человеческого роста, на их лицах не было ничего, кроме черных глазниц и огромных, разверзнутых ртов, и их голоса все меньше напоминали пение – они издавали стоны и крики. Тени плыли над землей мимо них, словно не замечая, и Валеска поняла – если она будет смотреть на них, они увидят ее. Она снова зажмурилась и почувствовала, как кто-то из спутников подтащил ее к себе и накинул сверху плащ – стало совсем темно, и теней не было теперь видно, но их голоса, казалось, стали только громче. Они проникали прямо в голову.

– Валеска! Валеска! Валеска! – повторяли голоса нараспев. – Там, где мы, нет никакого страха и боли, тебя ждут мама и папа, и дедушка. Пойдем с нами, и ты повидаешь их всех!

«Нет!», – стиснув зубы, подумала Валеска. – «Нет!»

– Доченька моя, бедная моя девочка, – пропел прямо над ее ухом голос, и Валеска вздрогнула, потому что спутать его с чьим-то еще было невозможно. Это был голос ее матери. – Моя бедная доченька, ты совсем одна в лесу, с чужими людьми, оторванная от дома и своей семьи! Как мне жаль, что мне пришлось уйти, бросить тебя! Но я пришла за тобою, доченька, посмотри на меня! Это я, твоя мама!

«Ты не моя мама!», – Валеска стиснула зубы еще сильнее. Она зажмурилась так, что стало больно векам.

– А кто же я? Посмотри на меня, доченька…

На Валеску внезапно пахнуло до боли знакомым запахом – это был запах ее матери, она никогда ни с чем не спутала бы его. От матери, которая была совсем рядом, стояла, склонившись, по другую сторону покрывала, исходило тепло, такое родное и знакомое, что Валеска стала сомневаться – чего ради она сидит тут, прячется под покрывалом, когда мама совсем рядом, она снова здесь, она не умерла, она вернулась…