Макарий задумчиво молчал, не зная, о чём с ней можно говорить. О своей Затворке, о тех неожиданных людях, что принесли беду своим появлением, или, о чём ещё, неведомом?

– Ой! Да, что же это я всё о себе! Хватит! Давай своё повествование обо всём, что болит и тревожит твоё «я». А на мой смех не обращай внимания. Это я от радости, что не одна теперь здесь и могу жить вечно, и безупречно, как в лучшие времена! Ты согласен с этим, мой новоявленный друг, Макарий?

Макарий, склонил голову на грудь и, вытерев глаза, ей не ответил.

– Что молчишь, как атмосферное диво облаков в ясную погоду? Ответа не требуется? И так я вижу, что ты человек чистый, верный, как лес вокруг и… безоблачный. Но, глаза-то, твои глаза говорят, что и тебе бывает порой нелегко, даже и в ясную погоду! Так, ведь?

– Смотрина Алексеевна! Что мне говорить вам, когда вот вино в руке. Может, не то скажу, или не так вы поймёте?

– Пойму, Макарий, пойму! И ещё как пойму! Я ведь живу здесь в тонком обособленном мире, где неявное, вдруг, становится явным. И то, что ты откуда-то убежал, или от кого-то, я тоже пойму. Не переживай, а давай, начинай свою повесть.

Кагор больше не сластил Макария, а был горьковатым, как его рассказ о своей жизни. Как жилось в прошлом, и что он ожидает в будущем, он окончить не успел.

Со двора донёся резкий шум автомобиля и несколько ружейных выстрелов. Мелькнула перед окном милицейская машина и остановилась посреди селения.

– Кто это так приехал, с войной, что ли? – прошептала Смотрина Алексеевна.

– Ты, Макарий, пока спрячься в другую комнату, а я узнаю, кто это так бесцеремонно нагрянул с выстрелами. Да! Там, под кроватью ружьё и карабин, на всякий случай. Смотри: они заряжены и могут выстрелить. Будь аккуратен и держи их наготове. Но, это, если что! Ты понял? Да не робей, а держи ухо востро и слушай! Там есть небольшое окошко, оно открывается, так что посматривай и мгновенно принимай решения.

– Что, мне оружие взять и начать стрелять по людям? Разве такое возможно в мирное время?

– Парень, здесь возможно многое: запомни! Да и мир сейчас не такой как был раньше. Ты в армии служил и умеешь обращаться с оружием?

– В армии я был и этому научен, но, там армия, а здесь гражданка, разница, то есть!

– Ты не бойся…, гражданка. Здесь, может быть, похлеще, чем в армии на отдыхе, так что слушай меня, и внимательно! Шутить у нас времени нет! Стреляй сначала в ноги, но прежде, дай один предупредительный в воздух! Так положено, а там действуй по ситуации. Уже бывали здесь всякие «безоглядки»: разная дрянь и муть. Жаль, что Берли в разгуле по лесу: он бы их удержал, на время, – твёрдо сказала Смотрина Алексеевна и, сжав губы, вышла из «ресторанчика» во двор.

Макарий быстро вошёл в маленькую комнату, нашёл под кроватью карабин и тихо приоткрыл единственное маленькое оконце. Возле милицейской машины стояло двое гражданских людей и один в майорских погонах.

Смотрина Алексеевна подошла к этой группе и нарочито громко спросила:

– Ну, и кто вы? Почему стреляете в запретном месте? Что происходит? Беспредельничать никому здесь нельзя, и никогда!

Майор, видимо главный этой команды, примирительно взглянул на Смотрину Алексеевну и уверенно сказал:

– Я начальник уголовного розыска районной милиции и у меня есть сведения, что здесь имеются разрушения этой обсерватории. И прибыли мы сюда, чтобы посмотреть, есть ли это на самом деле? Слухи ходят, что обсерватории больше нет и всё брошено в развал, и навсегда. Ну, а выстрелы, то прошу нас простить. Это от свободы лесной, и не иначе. Засиделись мы в своих кабинетных заседаниях. Вот и решили прокатиться к вашим обсерваторным краям. Проверить слухи и уточнить их достоверность.