20 апреля 1970 г.

Арбат – газета 56 м к юбилею; 190 светопланов по 78 лампочек; «Известия» берут по 20 коп. за букву. <…>

28 мая 1970 г.

Ежедневно на работе я читаю 250–300 страниц, встречаюсь и беседую с 30–40 чел. (не считая совещаний), отвечаю на 140–160 звонков, сам звоню 30–40 раз. <…>

9 июля 1970 г.

Минск. Прекрасная гост[иница] «Юбилейная». <…> Глазков Илья Мих[айлович], 48 [лет], нач[альник] КБ[73] [из] 299 чел., знает дело, энергичен, с большинством знаком лично (зовет по имени). С июля 1941 г. – солдат в окружении, один из 8, у западных границ образовавших партиз[анские] отряд[ы], командир отряда в 700 чел с пушками 45 и 76 мм и поднятым со дна реки танком БТ. «Оружия в лесах было брошено столько, что можно было вооружить армию», «Воевать приходилось сначала против немцев и полицаев, а с 43 г. против сбрасываемых англичанами соединений «Армии Крайовой». «Были периоды, когда «Армия Крайова» выступала только против партизан, и немцы тоже ее не трогали».

Отряд Глазкова участвовал в параде по разрушенному Минску. <…>

Нина Павловна – жена Глазкова, главный врач больницы рассказывает: «В дер[евне] Великая Воля (одна из 250 и одна из 400, где были убиты все), как и в Хатыни, случайно уцелел старик. Во время расстрела его маленький внучек заплакал «Дедушка, ручку больно», когда его ранили в руку первым залпом. «Не плач, внучек, скоро не будет больно», – дед уцелел один. А ведь многие из этих немцев живы и сейчас, а ведь на 20 млн в СССР приходится 4 млн в Германии!

Зачем наши брали их офицеров в плен? И вот живут. И в этом странном мире одновременно живут и они, и М., и З.[74]

9 июля 1970 г.

«Мы еще не так стары, чтобы отказываться от задуманного», – сказал Глазков, и вот я отправляюсь с Жорой в «Москвиче» в Шауляй. <…>

12 октября 1970 г.

Мое стремление четко, по-инженерному мыслить подходит для того, чтобы работать в Главном научно-техническом управлении, но не подходит для того, чтобы быть его начальником. Начальник больше у нас должен говорить круглыми фразами, менее четко, более туманно, тогда будет меньше осложнений с наблюдателями, парткомом, подчиненными.

14 октября 1970 г.

<…>

19 ноября 1970 г.

Темп и стиль моей работы, а также обстановка зависти и недоброжелательства нанесли мне первый удар (не удар – предупреждение, боли в сердце и скачок давления). <…>

25 ноября 1970 г.

Конференция [по] ИС в НИИ «Электроника», 700 чел.

Ш[окин]: «Как министр я получаю массу писем, но все о дрязгах, «жуликах» и ни одного по делу».

Партком М. – поощряет это. <…>

3 февраля 1971 г.

С министром у А.Н. Косыгина. 12.40–13.15.

Приемная и кабинет Сталина (я видел их в фильме «Падение Берлина»; по приемным там ходил Поскребышев[75]). Приемная с двумя телетайпами «сименс»; информац[ия] ТАСС поступает непосредственно. 2-я приемная с одним секретарем и многими телефонами. Звонок нижней двери. Длинный кабинет, стол в дальнем углу и длинный стол с зеленым сукном. Спокойный и четкий разговор: «Al-It гранат нужно делать, получите Au». <…>.

Магнитофон «Воронеж», сбои во время демонстрации, стеклопрофилит, лампы солнечного спектра. (А.Н. [Косыгин] знает в этом вопросе больше: 52 млн руб. выплачено Голландии за парники, 700 га дадут без этих ламп овощи только в мае; в США в некоторых городах ввели освещение лампами солнечного света).

В моей обстановке лучше, чтобы об этом визите знало как можно меньше моих недоброжелателей, это снова вызовет взрыв их завистливой ненависти. <…>

26 февраля 1971 г.