При всем моем уважении к Маленкову, я думаю, что он вряд ли заменит Сталина.

17 марта 1953 г.

<…> Я опять собой очень недоволен. Скоро я, наверное, перестану вести этот дневник – получается один скулеж. У меня неважно со здоровьем (опять простудился и три дня провалялся больной), я плохо учусь, и у меня почему-то значительно хуже стала работать голова, за плохую работу в бюро меня ругают и устно и письменно, у меня паршивое материальное положение, я почти не занимаюсь физкультурой и т.д. Попробую не вешать нос, а исправляться, не то пропадет человек. <…>

9 апреля 1953 г.

Времена, как сказал один парень из моей группы, страшные пошли. Наши дважды опростоволосились: приехал Ив Фарж, получил премию мира и где-то в Грузии погиб во время автомобильной катастрофы. Из всей группы погиб он один[19]. Недавно в газетах было много шума по поводу врачей-убийц. Сногсшибательные передовые разносили работников МГБ за отсутствие бдительности, обвинили в национализме евреев. Евреи постепенно стали лететь с руководящих постов, в каждом старались разглядеть агента «Джойнта». <…>

29 августа 1953 г.

Кончился мой летний отпуск, прошли и первые военные лагеря. Лагеря кое-чему научили. Двадцать дней мы жили по строгому режиму. <…>

21 сентября 1953 г.

<…> Было у нас отчетное собрание, и опять я оказался в бюро, хотя особенно не стремился. Меня как-то не удовлетворяет работа. Этот формализм, эти сверхидейные и чаще всего ни к чему не направленные речи руководителей, эти бесчисленные наказания как единственная мера воспитания – все это мне не нравится. <…> Разве можно сравнить всех сегодняшних комсомольцев с комсомольцами 20–30-х годов, когда они умирали за свои идеи, разве много их последователей среди комсомольцев.

23 сентября 1953 г.

Мое финансовое положение начало давать крен, поэтому четыре дня на прошлой неделе я работал опять на 5-й базе грузчиком. Было иногда трудновато, а в общем работали мы неплохо, заработали по 150 руб. (с Петькой), но главное для меня, например, было полезно опуститься до простого рабочего. Я от них (грузчиков-профессионалов), конечно, отличался меньшей силой, но высшей организацией. Это, конечно, понятно – у меня незаконченное высшее, у них – не всегда даже начальное. Там своеобразные порядки: вежливость, например, совершенно неуместна, она даже мешает, каждый занят только одной мыслью: как бы побольше заработать. Это, конечно, тоже закономерно, но чтобы сделать таких людей сознательными, нужна громадная энергия.

24 сентября 1953 г.

Живу я с начала месяца на «Соколе». Устроился я с Вовкой и Юркой Соучеком (чех). Вообще Вовка и Левка стали моими близкими друзьями. <…>

Левкой я, правда, не очень доволен. Уж очень надоедает его безнадежный пессимизм, хотя он иногда логично и часто формально прав. Но разве же это дело в 21 год говорить: «Вся моя жизнь – это начальная повесть моей смерти». От этой красивой глупости сильно тянет могильными настроением непризнанного гения. <…>

12 октября 1953 г.

<…> Вчера и в субботу зарабатывал себе на хлеб насущный. Работа тяжелая, а вчера удалось заработать только 26 руб. Нет привычки, нет навыка выключать работу мозга во время работы (это нужно, т.к. иногда плохие мысли появляются в голове: например, на счет труда, который облагораживает человека). Сильно грубеешь на работе, стараешься обмануть, чтобы заработать, а окружают тебя грубые и зачастую глупые люди. А работать надо: у отца после очередного сокращения штата рабочих осталось очень мало, он сам теперь дежурит у мотора (это с больным-то сердцем). Когда мы не справляемся, приходится платить за простой вагонов. Не он мне, а я ему должен помогать.