На фотографии был он сам, маленький, худой мальчик, лет шести или семи, с большими, испуганными глазами и растрёпанными волосами. Рядом с ним стояла девочка, примерно его возраста, держа его за руку своей маленькой, тёплой ладошкой. Они оба улыбались, глядя прямо в объектив камеры, словно пытаясь запечатлеть этот момент счастья и безмятежности навсегда.

За их спинами простиралось бескрайнее поле, усыпанное разноцветными полевыми цветами, словно яркий ковёр, расстеленный самой природой. А над ними возвышалось бескрайнее голубое небо с редкими, пушистыми белыми облаками, похожими на огромные куски ваты, плывущие в бесконечность.

Это была фотография из его детства. Фотография, которая в нормальных обстоятельствах должна была бы вызывать светлые и радостные воспоминания о беззаботном времени, о играх в поле, о друзьях и о первом опыте любви. Но вместо этого она вызывала лишь тягостное чувство потери, нестерпимую боль в груди и острое желание вернуться назад, в прошлое, чтобы изменить то, что произошло. Он не помнил, кто сделал эту фотографию.

Он не помнил даже запаха полевых цветов, окружавших их в тот день. Он не помнил, что они говорили друг другу, о чем мечтали и что планировали на будущее.

В его памяти остался лишь туманный, размытый образ. Образ девочки с длинными, светлыми, почти белыми волосами, заплетёнными в толстую косу, которая спускалась почти до пояса.

Образ девочки с большими, наивными голубыми глазами, в которых отражался весь мир, со всеми его радостями и печалями, со всеми его тайнами и загадками. Образ девочки, которая была его лучшим другом, его единственным другом, его родственной душой, его ангелом-хранителем.

Он помнил, как они любили проводить время вместе, убегая от скуки и серости города в это бескрайнее поле, где они могли играть, бегать, прыгать, кричать во все горло и делать все, что им заблагорассудится. Он помнил, как они вместе читали книги, сидя под сенью старого дуба, и как девочка рассказывала ему истории о далёких странах, о смелых героях, о волшебных существах. Он помнил, как они вместе рисовали картинки, используя найденные на земле угольки и цветные мелки, и как девочка всегда хвалила его работы, даже если они были не очень хороши.

Но больше всего он помнил их игры с отражениями.

Они любили находить лужи после дождя, большие и маленькие, глубокие и мелкие, и смотреть на своё отражение в воде. Они говорили, что в отражении мир кажется другим, более красивым, более загадочным, более интересным. Что в отражении можно увидеть то, что невозможно увидеть в реальной жизни, то, что скрыто от посторонних глаз.

Девочка особенно любила смотреть на своё отражение. Она могла часами стоять у лужи, любуясь своим лицом, своими волосами, своими глазами, словно пытаясь разгадать какую-то тайну, скрытую в глубине ее души.

Она говорила, что в отражении она видит свою истинную сущность, свою настоящую “Я”, которую она не может показать другим людям.

Однажды, когда они стояли у большой лужи, отражавшей голубое небо и пушистые облака, девочка сказала ему: “Ты должен стать художником, Майкл. Ты должен научиться рисовать отражения. Ты должен показать миру, каким он может быть, если смотреть на него с другой стороны, если видеть его не таким, какой он есть на самом деле, а таким, каким он мог бы быть.”

Он тогда лишь улыбнулся в ответ, смущённый и немного растерянный. Он не знал, что ответить на эти слова. Он был слишком мал, слишком наивен, слишком неопытен, чтобы понимать такие вещи.

Несмотря на все его усилия, он так и не смог найти свою истинную сущность, свою настоящую “Я”.