– Ваша мать замечательная женщина, – глаза Терезы блестели. – Как её имя?

– Кэти, – улыбнулся Варламов. – У нас её звали Катериной…

Ему не дали погрузиться в воспоминания: массивный Рой хотел знать, как поступают в России с одержимыми чёрным бешенством?

Варламов бодро ответил:

– Отстреливают на месте. Нельзя же подвергать опасности других людей.

Они выпили, и Варламов даже не понял, что именно…

Тут опять возникла Памела и стала расспрашивать о сексуальном воспитании в русских школах и первом сексуальном опыте самого Варламова. Несмотря на опьянение, Варламов покраснел и беспомощно оглянулся.

К счастью, Джанет оказалась рядом – взяла за руку и увлекла за собой. Она давно с неудовольствием поглядывала на Варламова, но тот не замечал.

Гости танцевали, из расставленных под деревьями колонок раздавалась музыка. Джанет укоризненно сказала:

– Ты много пьёшь, Юджин.

Варламов попытался уверить в обратном, но английские слова не выговаривались. Некоторое время они танцевали молча. В глазах девушки тлели сердитые зелёные огоньки, она держалась в стороне, и только ладони лежали на плечах Варламова.

Когда первые гости начали уходить, Джанет подвела Варламова к хозяевам, – ими оказались Брайан и Памела – и поблагодарила за вечер.

– Куда же вы? – удивилась Памела. – Мы ещё не играли…

– Нам пора, – повторила Джанет. – Спасибо.

– Присоединяюсь, – сумел сказать и Варламов.

Хотел что-нибудь добавить, но Джанет увлекла его к машине. Фонари перемигивались над головой, и всем встречным Варламов говорил, как приятно было с ними познакомиться.

Под конец Джанет фыркнула:

– Это куст, Юджин. Если не будешь за меня держаться, точно с ним близко познакомишься. Выходит, это правда, что русские много пьют.

Варламов хотел сказать, что почти не пьёт, но с удивлением обнаружил, что сидит уже на лестнице в гостиной, а Джанет, стоя на коленях, снимает с него грязные туфли. Хотя перед глазами всё плыло, Варламов ухитрился сказать:

– Я сам.

– Ну конечно! – Джанет подняла голову, и глаза сверкнули как зелёные молнии. – Мало того, что приходится помогать дяде, так ещё пьяные русские сваливаются на голову. Спокойной ночи!

И ушла, сердито стуча каблучками.

Варламов с трудом снял туфли и, придерживаясь за перила, поднялся наверх. Кое-как стащил одежду и завалился в постель. Золотоволосая девушка насмешливо улыбалась со стены. Варламов скрипнул зубами и выключил свет.

Ночь была как провал между мирами – бесконечное падение и бесконечная тошнота. Только к утру повеяло покоем, словно мама коснулась лба прохладной ладонью. Варламов наконец поспал. Злясь на себя, долго стоял под холодным душем, а затем спустился вниз, где сказал доброе утро Грегори и Джанет. Та испытующе поглядела на него.

Зазвонил телефон. Грегори взял трубку и кивнул Варламову:

– Тебя.

Это оказался Сирин, только что вернулся из Колумбуса.

– Так себе городишко, бюрократ на бюрократе. Настроение поганое, потом расскажу. А у тебя что нового?

– Да вот, набрался на вечеринке, – грустно сказал Варламов и покосился на хозяев: хорошо, не понимают по-русски. – Джанет пришлось с меня туфли стаскивать.

– Хорошо, не всё остальное! – хохотнул Сирин. – Ты что пил?

– В основном пиво и вино. И чего меня разобрало?

– А перечислить сможешь? – заинтересованно спросил Сирин.

– Сначала пиво, – стал вспоминать Варламов. – Потом вино. За ним шампанское. Ещё пиво. Потом виски, но немного, стаканчика два. Опять пиво…

– Достаточно, – перебил Сирин, – намешал. После виски нечего было пиво жрать. Хотя, если пить всё подряд, очерёдность без разницы. Голова болит?

– Да нет, – смиренно сказал Варламов. – Я поспал, а потом холодный душ принял.