– Вот что я скажу тебе, Анри, – сказал Стабби Гейтс. – Ты пойди вымойся, а мы поднимемся наверх и подождем тебя на камбузе.

Молодой человек кивнул и слез с койки.

Они вышли, и де Вере тихо произнес:

– Бедный маленький жулик.

– Он что, все время сидит взаперти? – спросил Дэн.

– Только ночью, когда мы стоим в порту, – сказал Стабби Гейтс. – Это приказ капитана.

– Зачем?

– Хотим быть уверенными, что он не удерет. Капитан, видите ли, отвечает за него. – Матрос остановился на верху трапа. – Здесь ему все-таки не так худо, как в Штатах. Когда мы были в Сан-Франциско, его кандалами приковывали к койке.

Они подошли к камбузу и вошли.

– Как насчет кружки чаю? – спросил Стабби Гейтс.

– Пойдет, – сказал Дэн. – Спасибо.

Моряк достал три кружки и направился к стоявшему на плитке эмалированному чайнику. Он налил крепкого черного чая с уже добавленным молоком. Поставив кружки на стол, он знаком предложил гостям сесть.

– Находясь на таком судне, – сказал Дэн, – вы, наверно, встречаете самых разных людей.

– Вот именно, приятель. – Матрос широко улыбнулся. – Всех видов, цветов кожи и размеров. И с приветом тоже. – И он понимающе посмотрел на присутствующих.

– А какого вы мнения об Анри Дювале? – спросил Дэн.

Прежде чем ответить, Стабби Гейтс сделал большой глоток из своей кружки.

– Он неплохой малый. Большинство парней любит его. Работает, когда мы его просим, хотя безбилетники не обязаны этим заниматься. Таков уж морской закон, – добавил он со знанием дела.

– Вы были в команде, когда он сел на судно? – спросил Дэн.

– Еще бы! Мы подобрали его через два дня после того, как вышли из Бейрута. Тощий был, как швабра. По-моему, бедняга голодал, прежде чем попасть к нам на корабль.

Де Вере глотнул чаю и поставил кружку на стол.

– Ни к черту не годится, верно? – весело заметил Гейтс. – Отдает концентратом цинка. Мы забили им трюм в Чили. Этот чертов запах проникает повсюду – в глаза, в воздух, даже в чай.

– Спасибо, – сказал фотограф. – Теперь я знаю, что сказать, если попаду в больницу.

Минут через десять Анри Дюваль пришел на камбуз. За это время он успел вымыться, причесаться и побриться. Поверх рубашки на нем была теперь надета синяя морская фуфайка. Все его вещи ношеные, но чистые. Дэн заметил, что рваные брюки были аккуратно заштопаны.

– Входи и присаживайся, Анри, – сказал Стабби Гейтс. Он налил четвертую кружку и поставил перед безбилетником – тот поблагодарил улыбкой. Он впервые улыбнулся в присутствии двух газетчиков, и улыбка осветила его лицо, отчего он показался и вовсе мальчишкой.

Дэн приступил к расспросу с самого простого:

– Сколько вам лет?

После короткой паузы Дюваль произнес:

– Мой – двадцать три.

– Где вы родились?

– Я родился на корабль.

– Как назывался корабль?

– Я не знает.

– А почему же вы говорите, что родились на корабле?

Снова пауза.

– Я не понимает.

Дэн терпеливо повторил вопрос. На этот раз Дюваль кивком дал понять, что понял, и произнес:

– Моя мать сказать мне.

– Какой национальности была ваша мама?

– Она – Франция.

– А где теперь ваша мама?

– Она умер.

– Когда она умерла?

– Давно назад – Аддис-Абеба.

– А кто был ваш отец? – спросил Дэн.

– Я не знать его.

– А мама рассказывала вам про него?

– Он – Англия. Моряк. Я никогда не видел.

– И никогда не слышали, как его зовут?

Дюваль отрицательно мотнул головой.

– Были у вас братья или сестры?

– Нет брат, сестра.

– Когда ваша мама умерла?

– Извини… не знает.

Перестроив вопрос, Дэн спросил:

– Вы знаете, сколько вам было лет, когда умерла ваша мама?

– Я – шесть лет.

– А кто потом присматривал за вами?

– Я сам смотреть.

– Вы ходили в школу?

– Нет школа.