– Полин. Любимая. Давай всё начнём сначала! Давай мы…

– Прости, Жак, – резко перебила его девушка, – Сначала? Всё? А что «всё», можно спросить? Еще раз дать тебе проехаться танком по мне и моей жизни?

– Зачем ты так? Полин! Ты все время концентрируешься на плохом! Ты вечно говоришь о каких-то темных страницах, о грусти, неприятностях! Надо концентрироваться на хорошем! На наших мечтах! Мы были счастливы! Я всегда все делал для нас. Всё, что мог, – уточнил он, запнувшись. – Я всё делал тебе во благо, чтобы тебе было лучше! Чтобы нам было хорошо.

Из груди Полин вырвался нервный смешок:

– Ты псих.

– Мы были счастливы! – продолжал Жак, не обращая внимания на её слова. – Да! Да! Вспомни как все начиналось! Как было хорошо! Я же тебе почти сразу сделал предложение! Потому что… потому что…

– Потому что боялся, что твоя жертва ускользнёт из твоих лап, – саркастическим тоном продолжила за него Полин.

– Потому что не мог жить без тебя. Потому что я влюбился в тебя без памяти. – Пропуская мимо ушей ее реплику, упрямо закончил свою мысль Жак. Он начал нервничать, и его голос звучал неуверенно. – Полин, я любил тебя безумно. И люблю. И буду любить всегда. Ты моя жизнь. Ты мое все. Без тебя меня нет.

– Жак. Я больше не могу это слышать. Я пойду. – Она взяла в руки перчатки, подалась корпусом вперёд, намереваясь встать.

Жак умоляюще замахал руками:

– Пожалуйста. Подожди. Останься. Мы должны поговорить.

Полин обмякла обратно на стуле с мученическим выражением лица.

– Я люблю тебя! У нас все будет хорошо… если ты дашь нам второй шанс. У нас будет счастливая семья! Дети. Все, о чем ты мечтаешь! У нас все будет хорошо! У нас и так все было хорошо!

– «Хорошо»? Ты называешь «хорошо» все те океаны слез, что я пролила из-за тебя? Всё, что произошло за это время, за все эти катастрофичные, страшные три года моей жизни, из которых мы провели «вместе» от силы месяцев семь, если не меньше…хотя сейчас я этому и безмерно рада? «Хорошо» … то, как ты меня планомерно уничтожал? «Хорошо» – твои издевательства и страшнейшая ложь? Ты негодяй, Жак…

Ни один мускул не дрогнул на его лице:

– Это все моя работа, Полин. Ты же знаешь!

– Твоя работа жить с другой женщиной в другой стране? Интересная работа! Сколько платят? У тебя фиксированная зарплата или по тарифу? – Её голос звучал глухо, глазами она равнодушно провожала прохожих на аллее.

В Жаке вспыхнула злоба, но он сделал над собой усилие:

– Полин, это все неправда! Я расстался с ней еще до нашего знакомства. Она преследует меня. Я ненавижу ее, и между нами все давным-давно кончено. Вдали от тебя меня все это время просто удерживала работа! Ты же знаешь, что я занимаю высокий пост. На мне огромная ответственность. Но я всё брошу, обещаю.

– Жаааак, – простонала Полин. – Хватит. Хватит врать. Умоляю. Побойся Бога! Ты мог мне морочить голову этими разговорами раньше, но не сейчас. Я всё знаю. Я видела фотографии. Понимаешь? Мне писала Кристин! И нет у тебя никакой «такой» работы. Пойми, наконец! Я всё знаю. Да, не без посторонней помощи. Но я прозрела. Я сложила 2+2, соединила точки А и Б, раскрыла, наконец, глаза и все поняла, у меня все встало на свои места. Как еще это выразить, чтобы ты понял и оставил меня в покое? На меня не действуют больше ни твоя ложь, ни твои уловки. Я знаю правду. Хватит.

Жак вскочил. Его трясло.

– Что, что ты знаешь! Ты думаешь, что ты знаешь, но ты ничего не знаешь! – он почти сорвался на крик, бешено размахивая руками. Люди, прогуливающиеся по аллее, оборачивались в их сторону. – Фотографии старые. Меня пытались подставить! Я никогда не лгу, я всегда говорю правду! Ты веришь каким-то фотографиям, каким-то жалким людишкам, а не мне. Ты веришь какой-то шлюхе, а не мне.