На мгновение Жаку показалось, что на ее глазах навернулись слёзы. Но нет, ее глаза были сухими и колючими. Свои слёзы она уже выплакала без остатка.

Жак резко дернулся на стуле и встал. Полин инстинктивно откинулась назад, приподняв руки, готовая отразить возможный удар. Он никогда не поднимал на нее руку, но она знала, что ожидать от него можно было всего. Она прекрасно знала, что ожидать от него можно было всего. Постояв с минуту, свирепо глядя на неё, он снова сел, уронив голову на сцепленные пальцы рук. Молчание длилось мучительно долго. Потом он пошевелился, откинулся назад. На своём лице он постарался изобразить страдание.

– Полин! Полин! Я пытаюсь все начать с начала и все исправить! – снова начал он. – Я виноват, наверно…в чем-то. Но это не я виноват, так сложились обстоятельства. Я выполню все свои обещания! Я клянусь. Я уйду с этой проклятой работы, что разрушает наши отношения! Я не буду больше никуда уезжать. Мы будем вместе. Все будет отлично! Давай все начнем сначала, вместе! Ради наших общих надежд! Вспомни наши чудесные мечты!

– Ты точно также все 13 лет морочишь голову своей Кристин? Бедная женщина…она мне писала, что пожертвовала всем ради иллюзий, что ты ей расписывал, и грандиозных совместных планов… Удивительное дело, что она продолжает тебе верить…

– Я клянусь своей покойной матерью, что кроме тебя у меня никого нет!

– Жак, ты чудовище. – Полин встала, спокойно надевая перчатки. Пряди ее волос небрежно рассыпались на груди.

– Ты… ты неправа! Ты… ты!.. – Жак, захлебывался в приступе ярости. – Это все твоя мать! Она всегда была против нас! Это она тебя настроила против меня!

– Если бы моя мама имела хоть какое-то влияние на меня и мое принятие решений, я бы с тобой вообще не сошлась, Жак, и не потеряла бы эти годы своей жизни, которые могли быть чудесными, но стали самым настоящим адом… да и сейчас здесь не сидела бы и не выслушивала бы твой остервенелый бред.

Жак попытался что-то ответить, но Полин его оборвала:

– Достаточно, Жак. Всё общение отныне через моего адвоката. Если понадобится. Но, думаю, не понадобится. После расторжения брака даже не пытайся выйти со мной на связь.

– У тебя любимое слово «развод»! Ты все готова разрушить, лишь бы не спасать, – свирепо бросил Жак, вскочив.

Полин, не обращая внимание на его реплику, глядя куда-то в сторону Лувра, сказала холодным голосом:

– Если надумаешь меня чем-то шантажировать или мстить, я хочу тебя предупредить, что мне есть чем ответить, и это будет очень и очень болезненно для тебя. И поверь, я не хочу прибегать к этим мерам. Поэтому даже не вздумай.

Она откинула назад волосы, одной рукой застегнула верхние пуговицы пальто и резко встала.

– Прощай, Жак. И, если позволишь, один прощальный совет: женись на Кристин. Тринадцать лет дурить наивную женщину – это верх подлости. Или, еще лучше, отпусти ее и всех, кого ты продолжаешь держать на коротком поводке. Я уверена, нами двоими ты свои аппетиты не ограничиваешь. Живи один, Жак. Ты способен только губить все хорошее, что есть в этом мире.

Не дожидаясь его ответа, Полин быстро пошла в сторону улицы Риволи, поддевая носками ботинок коричневые хрустящие листья.

Он дрожал от ненависти и негодования, глядя на пустой стул, где еще минуту назад сидела Полин.

«Тварь, какая же она тварь! Самодовольная дрянь. Мразь. Гнида правдолюбивая. Параноидальная сволочь!» – эти и куда более грязные эпитеты проносились в его сознании. Он опустился на свой стул и нервным движением потер глаза, потом откинулся на спинку и, запрокинув голову, уставился в серое небо. Он сделал глубокий вдох. Потом еще один. Он впервые потерпел фиаско. Да еще так. И это его бесило. Но он понимал, что дороги назад нет. И просто решил, что теперь он будет молча ненавидеть Полин и считать ее самым подлым и дрянным существом на Земле, с которым контактировать – вообще не достойно его высочайшей персоны.