Окольными путями он вышел к серой хрущёвке – панельной пятиэтажке с тремя подъездами. Не сказать, что высотки в округе выглядели свежо, но этот карлик смотрелся как-то особенно убого.

Первый подъезд встретил его опрокинутой железной урной и скамейкой с проломленным деревянным сиденьем. Преодолеть стартовую ступень помешала душераздирающая картина – из щели у основания дома, еле слышно пискнув, вылез котёнок. Он был совершенно чёрный, без единого пятнышка, – если бы не тусклый фонарь, его можно было не заметить и с лёгкостью раздавить ботинком. Подвальная сырость примяла бóльшую часть шерсти, отчего была видна его болезненная худоба. Малыш снова протяжно пискнул, хотя скорее это можно было назвать жалостливым хрипом. Смерть вовсю заигрывала с ним. Кирилл не мог пройти мимо, несмотря на то что уже не вписывался в график. Из внутреннего кармана куртки он достал завёрнутый в полиэтилен остывший пирожок, больше похожий на мёртвого хомячка. Аккуратно отломив треть, парнишка положил часть своего ужина перед рыскающим тельцем. Малыш неловко обнюхал подношение, тыча носом прямо в тесто, и жадно начал отрывать куски острыми молодыми зубками, понапрасну тратя силы на ненужное мурчание.

С чувством выполненного долга Кирилл нажал цифру восемь на домофоне, чьё одобрительное пиликанье не заставило себя долго ждать, и, быстро заскочив в подъезд, поспешил к лестнице. Чувство неловкости вперемешку с волнением окатило промёрзлое тело. Он не привык получать что-то бесплатно: за таким сыром всегда пряталась мышеловка. И хотя он знал, что здесь всё иначе, его угнетало отсутствие возможности расплатиться хоть маленькой шоколадкой в качестве презента для дочек Светланы Петровны, которых он не раз видел рядом с мамой в школе.

«А вместо этого я должен купить ему пойла», – зло подумал Кирилл, вспомнив об утренней стычке с отцом.

На третьем этаже слегка приоткрытая чёрная дверь приветственно сверкала серебристой восьмёркой. Сквозь небольшую щель просачивался запах свежеприготовленной еды – для изголодавшегося парня это было сродни приворотному зелью. На пороге его с улыбкой встретила Светлана Петровна. Свободные хлопковые брюки и толстовка, собранные в хвост волосы, на ногах тапочки с фактурным изображением зайцев и знакомые очки на носу – сейчас она совсем не походила на строгого учителя, и Кирилл немного растерялся.

– Светлана Петровна, простите за опоздание, немного потерялся в неизвестном районе, – с ходу начал извиняться Кирилл, хлопая вечно виноватыми глазами.

Он успел заметить разбросанные по прихожей игрушки, несколько пар женской обуви на коврике под ногами и целую россыпь детских ботиночек. Признаков присутствия мужчины замечено не было.

Светлана Петровна посмотрела на часы в прихожей и улыбнулась:

– Да брось ты извиняться, мне эти пять минут на кухне очень даже пригодились!

Она приблизилась к нему вплотную, протянула руку за его спину и провернула несколько раз ключ в замке. Кирилл всем существом почувствовал близкую сердцу теплоту – так его встречала мама, если находилась дома в момент его прихода, а бывало такое нечасто.

– Ты пока раздевайся и проходи вон в ту комнату, – она указала на белую дверь с плакатом, на котором была изображена кукла с синими волосами. – А я подойду через пару минут.

Пока Кирилл раздевался и между делом продолжал осматриваться, Светлана Петровна направилась в зал, где увлечённо играли две её дочери. Яна и Алла были погодками – шестилетняя Яна была на год старше сестры. Обе носились по залу в белых платьишках после просмотра роликов на YouTube, пытаясь подражать увиденному. Всё это сопровождалось громким детским смехом и саундтреком из какого-то современного мультика. До слуха Кирилла донёсся мягкий голос Светланы Петровны, попросившей дочерей играть потише, и уровень источаемых детьми децибелов понизился.