– Мои знакомые сделали большие окна, – говорит Сергей. – Получилось хорошее естественное освещение комнат. Слуховое окно получилось в виде наполеоновской треуголки. Из него открывается прекрасный вид на Патриаршие пруды. Можно только позавидовать москвичам.

…Каждый раз у этого озера бывает неповторимый оттенок синего цвета. Он меняется в зависимости от угла падения солнечных лучей, силы ветра, игры облаков. Ночью же, даже при свете луны, водная гладь кажется непроницаемо-чёрной, как срез огромной глыбы смолы…

Словно леший водит

Озеро Чарское находится в муромских лесах. Но если раньше они были дремучими, то теперь прорежены рубками разных лет. Нет уже их былого величия, всё меньше исполинских дубов и сосен, всё больше лиственных деревьев разных пород. Их древесина считается низкопродуктивной.

Озеро это карстового происхожения. Как и соседние – Чёрное, Нуксенское, Большое и Комсомольское. Все они расположенные вдоль дороги Мухтолово – Залесье, причём Чарское – в самом центре большого ромба: отсюда чуть больше сорока километров и до Ардатова, и до Кулебак, и до Арзамаса, и до Сосновского. То есть, несмотря на «лесную непроходимость», географическое положение этих мест очень выгодное. И недаром они были заселены русскими очень давно. Тешский стан известен с конца четырнадцатого века, а город Ардатов был основан в 1559 году. Старше его в области только Городец, Нижний Новгород, Курмыш и Балахна. Даже Арзамас «появился на свет» почти на два десятка лет позже.

Когда-то здесь проходила защитная «сторожевая черта». Завалы из срубленных и поваленных деревьев создавали непрерывную «засеку», которая тянулась на двести верст и создавала непреодолимый заслон для вражеской конницы, да и для пеших ратников.

Но ещё раньше, когда не существовало ни Ардатова, ни Тешского стана, когда эта земля принадлежала язычникам, про озеро Чарское уже упоминает летописец. Как свидетельствует он, в 1228 году, «в месяце январе великий князь Юрий и Ярослав, брат его, и князья Василько и Всеволод Константиновичи пошли на мордву, и муромский князь Юрий Давидович вошел в землю мордовскую… Они пожгли и потравили жито и избили скот… Мордва бежала в леса свои… Видя то, что мордва укрылась, молодые дружинники поехали в лес глубоко, к озеру прозваньем Чарское, а оно, то озеро, чар напустило. И мордва обошла их лесом, и, окружив, побила, а некоторых взяла в плен. Тогда дружинники Юрия в обход озера напали на укрывавшуюся в лесных твердях (крепостях, С.С.-П.) мордву и там избили всех, и князьям нашим не стало, с кем воевать» (Полное собрание русских летописей, ПСРЛ, Т. 1. Лаврентьевская летопись. 3-е изд., Москва, 1962.

Любопытную легенду приводит в своих очерках «Дорожные записки (на пути из Тамбовской губернии в Сибтрь)» Павел Иванович Мельников-Печерский. Эти очерки в советское время не публиковались «из-за идеологической рыхлости позиции автора и его мистических воззрений» – таков вердикт был вынесен секретарём ЦК ВКП (б) Андреем Ждановым (Власть и художественная интеллигенция: Документы ЦК РКП (б) – ВКП (б), ВЧК – ОГПУ – НКВД о культурной политике: 1917—1953 годы. Москва., 2002). И того, кто командовал тогда ходом литературного процесса, вполне можно понять: с совершенно безликим, социалистическим реализмом Мельникову явно было не по пути.

А легенда такова. Когда Иван Грозный отправился в свой знаменитый поход на Казань, он повёл войско скрытно от лазутчиков врага – муромскими лесами. Да возьми и заблудись. И как раз у озера Чарского, которому раньше мордва поклонялась, как божеству. Ходят воины, что называется, кругами, а возвращаются в то же место – к озеру. Словно леший их водит. Молись, не молись о вызволении из плена – Чарское непреклонно.