А между тем повесили сосульки носы, намечалась круглая дата у Петра Николаевича. Ну, не совсем круглая — 65 лет ему исполнялось. И решил Трошин-младший повидаться с братом. Пошёл на вокзал, купил билет на поезд. Вот только не обратил внимания, что ехать ему следовало в хвостовом 13-м вагоне, на 13-м месте, да еще в пятницу, 13-го числа.

Вовремя не разбудили

Поезд отправился точно по расписанию. Колёса ритмично погромыхивали на стыках рельс, и Егор Николаевич сразу же стал клевать носом. «Надо покемарить немного», — решил он. И заснул, как засыпают дети: сразу и крепко. Но его ждал весьма и весьма неприятный сюрприз. Поезд был скорый, не на всех станциях останавливался. Егор Николаевич попросил проводника разбудить его в половине шестого утра, но тот, как нередко случается, про это забыл. Шёл уже седьмой час.

— Ты уж извини, — сказал проводник. – Оплошал я. Но ты не кручинься, всё ещё исправить можно. Тут поблизости полустанок, поезд притормаживает на минуту, не больше. Давай здесь тебя высажу. А туда, куда тебе надо, на попутке доберёшься.

Егор едва успел спрыгнуть с вагонной ступеньки, как поезд, послав в предутреннюю хмарь басовитый привет, промелькнул и растаял в безбрежном пространстве лесного Вятского края. И Егор Николаевич остался один на один со своими проблемами.

Каждая дорога ведёт куда-то

Он огляделся. Впереди и позади – частокол корабельных сосен, слева — будка путевого обходчика, справа угадывалась грунтовая дорога, ведущая неизвестно куда. Она заросла так, что стало понятно: попутку тут можно ждать до второго пришествия.

Егор Николаевич направился прямиком к будке. Дверь в неё была распахнута настежь. И — никаких признаков присутствия человека. Разве что только пустая коробка папирос «Казбек».

Трошин-младший сел на пыльный топчан. Задумался. Пословица права: у дураков от чужого ума голова болит. Зачем он только проводника послушался? Тот сладко чирикал, а на деле всё совсем не так, как нужно.

Но теперь уже ничего не изменишь. Нужно что-то предпринимать. Но что? Он даже не предупредил брата, что собирается приехать. Пётр и не ждёт его, а сам он знать не знает, куда идти. По шпалам в обратную сторону? Или все же попытаться найти выход на трассу? Ведёт ведь куда-то заросшая бурьяном грунтовка. Каждая дорога ведёт куда-то.

Небо стало светлеть, и это немного улучшило настроение Егора Николаевича. И он отправился в путь, совершенно не зная, что его ждёт.

Заповедник прошлого

Вскоре он обнаружил тропку, проложенную, скорее всего, грибниками. Значит, в любом случае Трошин-младший должен добраться до какого-то населённого пункта. И предчувствие не обмануло. Примерно через час он увидел дома, много домов.

Но село показалось ему очень и очень странным. Улицы почему-то пахли погребом. Во дворах бродили молчаливые куры, где-то глухо мычали, словно обижаясь на хозяев, невидимые коровы, лениво лаяли — скорее не от злобы, а просто от удивления — цепные псы и беспривязные ничейные собаки, а вот ни одного прохожего Егору Николаевичу почему-то не встретилось.

Он шёл и не верил своим глазам. У правления колхоза, тоже совершенно безлюдного, — гипсовый памятник, в котором нельзя было не угадать черты «отца всех времён и народов». И тут Трошина-младшего обожгло, как огнём. Он попал в какой-то заповедник прошлого..

Когда-то в молодости, начитавшись Герберта Уэллса, он всерьёз заинтересовался проблемой путешествий во времени. Верил: они возможны. Чем же тогда объяснить многочисленные исчезновения людей, которые иногда возвращаются, а чаще всего остаются навсегда в каких-то иных эпохах? Он даже собственную гипотезу выдвинул на этот счет. Как считал тогда Егор Николаевич, исходя из теории относительности Эйнштейна, временные пласты не постоянны, в них случаются разрывы и искривления. Возникает воронка в ткани мгновений, в которую втягиваются люди и предметы. И они переносятся из одного пространственно-временного измерения в другое…