– Я понял. Как Татьяна Андревна? – спросил он, всегда хорошо понимал меня.

– Плохо. То есть прооперировали, но пока… А главное не в этом… – я посмотрел на него. – Мне нужны будут люди, Николай Иваныч.

– Когда?

– Ну… пара месяцев понадобиться, думаю, для окончательной проработки деталей.

– Два месяца – это лучше, чем неделя, как в Петербурге.

– Тогда был форс-мажор, теперь нет. Уже нет, я опоздал, – сказал я. – Но крови теперь будет больше.

Он долго молчал, вытащил сигареты, предложил мне, и я не отказался. Да, не очень-то у меня получается бросить…

– Это необходимо?

– Абсолютно.

– Если бы на вашем месте был кто-то другой, я бы решил, что человек зарвался. Но… вам я доверяю. И даже не спрашиваю, почему надо больше крови.

– А я могу объяснить, – сказал я, с удовольствием затягивать сигаретой. – Когда Зло овладевает человеком до самого дна, его уже не спасти, остаётся только стереть его с лица земли, чтобы он не служил распространению Зла. Как чёрную плесень.

– Довольно смело.

– Нет. Я напрасно столько времени медлил, надеясь, что успею, что разберусь позднее. Таня оказалась страшно больна, и… – я потёр лоб, тяжело было говорить об этом. – Словом, я потерял инициативу, Николай Иваныч, а в любой войне это гибельно. Из-за этого пострадала моя жена. И погиб мой ребёнок. И нас ограбили самым циничным образом, отняв то, чего ещё не воровали у людей прежде. Теперь, возможно, где-то в богомерзких лабораториях Вито полным ходом идёт создание клона Тани. Или искусственно сфабрикованного ребёнка из её клеток и клеток Вито. Ничего более отталкивающего и чудовищного я и представить не могу.

Радюгин с изумлением смотрел на меня.

– Ну… я и не подозревал… Я думал, он озабочен другим.

– Он безумец. И все его клиники – отвратительное безумие. Там фабрикуют и торгуют детьми, и женщинами как инкубаторами…

– Вы против ЭКО?

– Господи, нет. Я не против ЭКО и прочего прогресса, пока он не начинает спорить с Богом. Пока не использует тело человека, которое есть Храм, как поле для экспериментов и противоестественных опытов.

– И где грань?

– В человеческой душе. Как и всегда грань между Светом и Тьмой. Человек с раннего детства понимает всё об этом, а потом учиться обманывать себя, прислушиваясь к Лукавому. А тот сначала говорит шёпотом, и постепенно вползая в ум и сердце, начинает диктовать, полностью заглушая в человеке изначальное, вложенное Богом. Ибо все мы созданы по Его Образу и Подобию.

Радюгин долго молча курил, глядя на меня, сквозь дым.

– Вы это из венчальной молитвы вынесли?

Я посмотрел на него, качая головой:

– И об этом знаете…

– Ну, а как же, сами понимаете, такая работа, – он пожал плечами. – Это… это изменило ваши отношения с женой?

Я засмеялся:

– Ещё бы! Секс стал ещё слаще.

Радюгин тоже засмеялся, качая головой.

– Я серьёзно, – сказал я, чувствуя, что он не верит. – Попробуйте, обвенчайтесь.

– Да у меня всё хорошо в этом смысле.

– Так и у нас было хорошо, даже сказочно. А стало… как… ну я даже не знаю… Одним словом, обвенчайтесь, Николай Иваныч. Как зовут вашу жену?

– Не поверите, – захохотал он, роняя пепел с сигареты. – Татьяна!

– Да, редкое имя, – захохотал и я.

Отсмеявшись, мы занялись нашими делами. И к утру я знал имена всех сотрудников клиник и лабораторий Вито. Он и наркотой успешно торговал под прикрытием медицинского бизнеса и малолетними проститутками, которых отправлял в Турцию, Таиланд и в старушку-Европу, конечно, тоже. А также торговлю детьми под видом усыновления вообще по всему миру. Так что Вито был не просто моим врагом, он был врагом человечества.

И вот сегодня, пока Таня ушла, а я доедал её обед, я открыл ноутбук со всеми обновлёнными данными о нём, включая денежные потоки, и в моём мозгу начал формироваться план действий.